Не было бы счастья, да...
Шрифт:
— Хорошо, — глухо отозвалась она, продолжая и дальше безразлично разглядывать свои пальцы, на которых начал лупиться лак для ногтей.
— Мама, что произошло в кабинете? — Собравшись с духом и решив не тянуть долгую резину, спросила я.
Следователь мгновенно напрягся, поднял голову от бумаги, в которую он тщательно записывал весь наш разговор. Все его внимание обратилось к матери.
— Не уверена, что ты захочешь это услышать.
Наконец, она посмотрела мне в глаза, и от этого взгляда стало не по себе. Да я злая, да весь мир перевернулся с ног на голову,
Я уже хотела сбежать, выбраться на свежий воздух, подольше отсюда, даже поднялась со стула, как она снова заговорила.
— Как я уже говорила, Энтони помешан на спорте, — ровный голос, без каких-либо эмоций, от которого мурашки бегут по коже. — И на ставках. Он проиграл много денег. Очень много. Связался не с теми людьми. Вот и решил, что твой отец сможет помочь.
— Как? — удивилась я, вновь опускаясь на свое место. — У отца не миллиарды долларов на счету. И насколько велик долг?
— В подробности меня не посвящали. Скорей всего, твой отец похвастался оружием, и Энтони в порыве отчаяния воспользовался им. Всего лишь нелепое стечение обстоятельств, не вижу никакой драмы.
— Какое стечение обстоятельств?! Мама ты в своем уме? Счастье что все живы, здоровы! И почему ты молчала?! — Закричала я.
Драмы она не видит! Подумаешь три человека чуть не погибло из-за чужих долгов! Ха — ха! Давайте посмеемся, пошутим и сделаем вид что ничего не произошло, так что ли?
— Найми мне адвоката. И нормального. Больше я ничего не скажу.
Я открыла было рот потребовать дальнейших объяснений, но наткнулась на злость в ее глазах и слова застряли комом в горле. Схватила сумку и, попрощавшись со следователем, который кивком головы показал, что я могу быть свободна, выскочила за дверь. Меня всю колотило.
— Почему ты решила, что она врет?
Мы съехали с главной дороги и повернули в сторону коттеджного поселка. Всю дорогу я молчала, пытаясь сложить мысли в единую картинку. И она у меня упорно не складывалась. Конечно, если не копаться в сомнениях, то дело обстояло вполне логично, хотя и не совсем. Мама явно многое не договаривала, скрывала самое главное. Вот только зачем?
— Чувствую, — отозвалась я, — на интуитивном уровне.
— А по конкретней?
— Понимаешь, моя мама не простая женщина, она со своими тараканами в голове.
— Ну, ты сказала — у каждого из нас есть эти самые тараканы, — усмехнулся Роман.
— Да, но у нее… Если бы у Энтони были долги, такие большие, то зачем она вышла за него замуж? Мама любит мужчин с деньгами, а не с долгами. Нет, здесь явно что-то не вяжется и совершенно на нее похоже.
— Вполне возможно она не знала об этом. Мужчины многое скрывают, а уж такое. Или ты считаешь он бы выложил на первом свидании — мол, дорогая так и так, я гол как сокол, проиграл все денежки, да и еще задолжал кое кому энную сумму, причем не маленькую? Не будешь
— Могла подать на развод и все дела. Так нет же, сюда приехали.
— Хорошо. Второй вариант. Что если она его любит и готова закрыть глаза на, скажем так, не маленькие шалости своего избранника? Об этом ты не подумала?
— Любит? Ты просто совсем ее не знаешь, иначе такое предположение никогда бы не возникло в твоей голове. Мама любит только себя. И деньги. И кого больше неизвестно.
— Главное, все живы. А там полиция разберется. Надеюсь.
Я вздохнула и отвернулась к окну. На душе было не спокойно. Хорошо, что Роман рядом, а что будет, когда дела вынудят его вернуться в Китай? Не сможет же он вечно нянькой рядом со мной сидеть.
Наконец машина подъехала к дому. На припаркованный рядом с воротами черный мерседес даже не сразу обратила внимание.
— К тебе, похоже, гости, — сказал Роман. — Кого-то ждешь?
— Нет, — удивилась я. — Даже не предполагаю, кто бы это мог быть.
Мы вышли одновременно с хозяином авто. Тот самый Иван Горский, если я не ошибаюсь, дядя Диканова и мамин давнишний ухажер, грузно переступил с ноги на ногу, поправляя пиджак. Ему то, что здесь понадобилось? Моральную поддержку оказать решил или полюбопытствовать? При любом раскладе находится в его обществе мне не хотелось.
— Дина здравствуй, — поздоровался он, протягивая руку.
На Романа даже и не взглянул. Там вся семейка, что ли такая? Ставят себя выше всех остальных. Рома не смутился, видимо рукопожатие с такой зазнайкой его не особо волновало. Я пожала в ответ его влажную ладонь и еле сдержалась что бы тут же не вытереть руку об одежду. Властный, наглый мужчина от которого чует мое сердце лучше держаться подальше.
— Мы можем поговорить? — Спросил Горский. — Наедине?
О чем мне с ним говорить? Раньше, чем я успела открыть рот и ответить, вперед меня вышел Измайлов.
— Дина будет говорить с вами только в моем присутствии. Или так или всего доброго.
Он сказал это спокойно, но стальные нотки остро ощущались в каждом слове. Горский недовольно засопел, уставился на меня, видимо ожидая решения. Я не лезла. Было даже приятно ощущать себя под защитой. Развела руками, в знак того, что иного выхода у него действительно нет.
— Хорошо, — процедил он сквозь зубы.
— Тогда пройдемте в дом, — предложила я и достала из сумочки ключи.
24
Мы расположились в гостиной. Кабинет отца был до сих пор опечатан и не прибран. Пока ведется следствие, туда вход запрещен.
Роман уселся рядом со мной на диване, положив руку мне на колено. Горский напротив нас в кресле.
— Так, о чем вы хотели со мной поговорить, — поинтересовалась я.
— О вашей матери. Ей нужна помощь, и я могу предоставить отличного адвоката.
— Спасибо, конечно, за помощь, но я сама разберусь.
— Это не только моя прихоть, — кашлянув, возразил он, — она сама так захотела. Видно поняла вашу позицию и позвонила мне.