Не было бы счастья
Шрифт:
– Ну, старая, рассказывай, чё приключилось?
– Ась? – сказала старушка и снова приложила ладошку к уху.
– Ушастого ежа тебе в поводыри, – буркнул Ёрш. – Я спрашиваю, что случилось?
– Беда, милок, – пояснила бабулька, и снова пустила горючую слезу.
– Ноги тебе бубликом, – проворчал Ёрш, а громче добавил: – Ты по делу сказать че-нить можешь?
– Могу, – запричитала бабка, – слепа и глуха стала, а тут ещё… и всё… ни туда, ни оттуда. Так я и здесь.
– Кто-нить хоть чё-то понял? – обратился Ёрш к товарищам.
Шекельман отрицательно
– Кто бы сомневался, – заявил Ёрш. – Слышь, мать, ты подробности давай, а то мы в непонятках, и если так дальше будет продолжаться, то ваще уйдём и жди потом армию спасения.
Рыданья резко прервались, слёзы моментально высохла. Бабулька вскочила, костлявые пальчики вцепились в рукав Недомыки. Она, очевидно, приняла его за главного. Или самого сердобольного. Или дурака, который может помочь.
– Пойдёмте, я лучше вам покажу.
– Э-э-э нет, – начал Ёрш, чувствуя подвох, но Недомыка уже тронулся с места. Пришлось плестись следом. Мнения мудрого еврея снова не спросили, пришлось отмалчиваться.
– В моём доме давно поселилась кикимора, – на ходу рассказывала бабка. – Поначалу жили душа в душу, а шесть дней назад ей что-то не понравилось. Ух и лютовать она начала. Мебель побила, тарелками, да кринками в меня кидает, углём всю избу перепачкала. А под конец за избиение принялась. Всё тело в синяках да кровоподтёках. Я травница, знаю какую травку против неё применить можно, да только глаза совсем не видят. Ещё одним средством против кикиморы является медвежья шерсть, а лучше сам медведь. Тут недалеко берлога, но мне боязно к ней приближаться.
За разговором они вышли к обветшалой, вросшей в землю избе: труба немного осыпалась, тёс кое-где прохудился, а вместо бычьих пузырей на крохотных окнах чёрные провалы. Бабулька потянулась к ручке, небольшое усилие, дверь открылась, и травница осторожно заглянула внутрь.
– Самым лучшим средством от кикиморы является па…
Речь прервалась ножкой табуретки, долбанувшей её в лоб. Бабулька без крика откинулась на спину. Недомыка бросил Шекельмана и попытался подхватить падающее тело, но в результате и еврей пострадал, и бабку подхватить не успел. К тому же потерял равновесие и грохнулся на обоих. У старушки на лбу наметилась быстро растущая шишка. Сама её обладательница вырубилась и, очевидно, надолго. Шекельман, дабы не попадать в подобное положение отполз, и нашёл себе подобие костыля. Во взгляде появилась уверенность в завтрашнем дне. Но её уничтожил Ёрш, задав сакраментальный вопрос:
– Бабулька в ауте, в избу из-за какой-то дряни не войти. Ночевать на улице что ли?
Дрянь тут же ответила, и Ёрш едва успел увернуться от вылетевшего из двери кувшина. Он с грохотом ударился о ель, в стороны брызнули осколки. Только горлышко осталось невредимым.
Недомыка хотел кинуться грудью на амбразуру, в смысле зайти в дом, но Шекельман не позволил.
– Я слышал, что с кикиморой силой не справиться, – пояснил он свой поступок. – Нужны какие-то травы.
– Может ты, ботаник приблудный, знаешь какие? – ехидно спросил Ёрш.
Еврей гордо подбоченился.
– Конечно знаю.
– Ну так давай, иди ищи, а то до утра тут куковать будем, – поторопил его Ёрш.
Шекельман смутился.
– Я знаю травы, но понятия не имею, как они выглядят.
Ёрш скривился в попытке понять сказанное.
– Как это? – наконец выдал он.
– Видите ли, я из-за не очень хорошего знания вашего языка, наверное, неправильно выразился. Я знаю названия трав, но не как они выглядят.
Ёрш разразился нехорошей речью, обличающего характера, в которой евреи блеснули чем угодно, только не своими положительными качествами.
– Так эта, – вмешался в разговор Недомыка, которого посетила интересная мысль.
Надо сказать, что с ним такая беда бывала и раньше. И как раньше он её забыл. Товарищи минуты три смотрели на него, ожидая продолжения, но босс тупил, поэтому пришлось разруливать ситуацию самим.
– Ты говоришь названия трав, а я может знаю хоть одну, – предложил Ёрш.
Шекельман загнул указательный палец.
– Можжевельник, – начал он и замолчал.
– Ну, можжевельник и чё дальше? – поторопил его Ёрш.
– И всё.
– Чудак ты с другой буквы, – заорал Ёрш, дальше слов не хватило, и он принялся пинать всё, что под ногу попадётся.
Недомыка едва бабку подальше оттащить успел.
– Ещё от кикиморы можно защититься «куриным богом», – осторожно предложил Шекельман.
Ёрш подлетел к нему как коршун к зайцу.
– Вот скажи, орнитолог недоделанный, ты хоть одну курицу здесь видишь? У кого спрашивать про ихнего, мать твою, бога?
Последняя фраза вызвала удивление у мудрого еврея, но он решил не допытываться, как у курицы можно о чём-то спросить. Хотя спросить можно, а что-то узнать – вряд ли. Пришлось дать небольшое пояснение.
– «Куриный бог» – это камень с дыркой.
Ёрш покраснел до бордовости, глаза окинули местность изучающим взглядом.
– Ты хоть один камень здесь видишь? Нам чё, штольню копать или сразу карьер забабахать?
Шекельман совсем стушевался, но не предложить последнее средство не мог.
– Ещё у вас говорят, что в избе можно поискать куколку, с помощью которой напустили кикимору.
Ёрш оскалился, палец указал на дверь.
– Иди, хрен заплесневелый, ищи и пусть земля тебе будет пухом!
Недомыка вторично попытался совершить подвиг, но его снова остановили.
– Так, – сказал Ёрш, – будем топтаться от того, что есть. Можжевельник, «куриный бог» и медведь. Попробуем сначала самое простое – можжевельник.
– Но мы же не знаем… – попытался вставить пять копеек мудрый еврей, но Ёрш перебил:
– Соберём все травы в округе, и пусть наш герой войдёт в избу. Авось пронесёт.
– А чем это поможет? – поинтересовался Шекельман.
– Что? – спросил Ёрш.
– Ну, – замялся Изя, – если пронесёт? Неужели кикимора вони боится?