Не было бы счастья
Шрифт:
Медведь давно убежал, а Недомыка продолжает смотреть ему вслед. Для полноты картины ему бы платочек в руки, и жалостливые слова в уста, типа: – Мы тебя никогда не забудем. Слева подошёл Ёрш, справа – Шекельман.
– Ты зачем медведя приволок? – спросил Ёрш. – Тебе же было говорено – мех,
– Он давать не хотел, – пояснил Недомыка.
Ёрш посмотрел на него в глубоком изумлении. Так обычно смотрят на человека, который спрашивает у коня время. Идиллическую картину прервали шорохи. Бабулька решила вернуться в этот мир. Раздались охи, ахи, стоны, особенно после
– Слышь, бабуля, – обратился к ней Ёрш, – изба свободна. Я всё сделал. Надо бы отблагодарить.
Шекельман от такой наглости онемел, а Недомыке всё равно.
– Да? – удивлённо спросила травница.
Ёрш кивнул.
– Ага. Как насчёт вознаграждения за труды?
Бабулька с кряхтением поднялась.
– Я уж и не знаю…
– Только не надо нас динамить, – грубо перебил её Ёрш. – Ты просила помощи, я её оказал. А за услуги платить надо.
Старушка часто-часто закивала.
– Да, милок, да. Но сначала я приму работу.
Ёрш сделал широкий жест, мол, смотри, проверяй, раз такая недоверчивая. Бабулька взглянула внутрь помещения, но зайти не решилась.
– Ну, – сказал Ёрш, – что за ледяная фигура на масленицу? Вперёд!
– Боязно мне, – сказала старушка, хитро сощурившись. – Может кто из вас смелость покажет?
– Легко, – вякнул Ёрш.
Но стоило подойти к порогу, как его тоже словно парализовало.
– Не-е, я был мозговым центром. Пусть зайдёт тот, кого не жалко.
Чёрные брови кого не жалко поднялись в изумлении. Не успел он и глазом моргнуть, как лес сменился захламлённой комнатой с огромной печкой: Ёрш действовал быстро и агрессивно. Пинками. Шекельман сжался, скрючился, но ничего не произошло. Травница осторожно заглянула внутрь. Мудрый еврей стоит посреди бардака. На роже удивление и радость, будто оказался на ярмарке, да при деньгах. И тишина.
– Ну хорошо, – сказала старушка. – Будет награда за труды. Вас послали княжну из беды выручать, так я подскажу, что делать. Сначала необходимо найти ведуна, что в Чёртовом Холме живёт. Это к востоку отсюда. Дорога к нему неблизкая и опасная, но вы всё сдюжите.
– Минуточку, – перебил её Ёрш, – какого ведуна? И вообще, что это за слово такое? Очень на пердун похоже. Неужели кого-то так зовут? Да ежели у меня было такое имя, я бы повесился.
– Ведун от слова ведать, то есть знать. Ведун – значит знающий, – раздался голос из избы.
Ёрш обернулся.
– О, глядите-ка, чернец по-русски забалакал. Тебе кто слово давал, засмолок?
Шекельман смутился и не нашёлся, что ответить. Ёрш повернулся к бабке.
– Слышь, старая, нам нужны деньги, рыжьё, мани, копьё, бабло, капуста. Смекаешь?
Бабка всплеснула руками.
– Акстись, милок, откуда у меня деньги, я ж травница.
– И тут кидалово! – расстроено сказал Ёрш.
– Так куда, матушка, говоришь идти надо? – подал голос Недомыка.
– На восток. Можете прямо отсюда, а можете дойти до дороги, вон тропка идёт, а потом по ней через Словенск и строго на восток, где солнышко встаёт. А потом…
– Быть посему, – сказал Недомыка.
– Минуточку, – снова хотел вставить пять копеек Ёрш, но Недомыка двигался как ниндзя и уже исчез в многоцветьи леса. Шекельман тоже на удивление быстро на одной ноге проскакал.
– Чтоб тебя, – проворчал Ёрш.
Пришлось догонять.
– Погодите, – крикнула травница вслед, – я не всё рассказала.
Но её слушать не стали. Бабульке только и осталось, что руками всплеснуть.
Поначалу шли молча, каждый занятый своими мыслями. Шекельман пыхтел позади всех, но не отставал, как в тайне надеялся Ёрш. Он даже на всякий случай подбрасывал ему под ноги ветки и шишки, но чернец даже ни разу не споткнулся. Ёрш начал медленно закипать. В голове зароились нехорошие мысли одна кровавее другой. И надо же было памяти Шекельмана так не вовремя прорезаться.
– Вспомнил! – заорал он от счастья. – Куриный бог – это не только камень с дыркой, но и старый лапоть, и горлышко кувшина или кринки, только целые.
Ёрш вспомнил горлышко от кувшина, едва не угодившего ему в голову. Внутри всё вскипело от ярости и праведного гнева. Несчастный еврей рухнул под градом пинков, тычков и затрещин. Недомыка едва успел оттащить разбушевавшегося мальца.
– Я жизнью рисковал, – орал Ёрш, – а ты, скотина, не мог этого раньше вспомнить. Да ежели бы не твой склероз, то я бы… – Дальше шёл список привилегий и богатства, коих он лишился во время операции «Упирающийся ведмед». Согласно перечисленным пунктам Ёрш прямо сейчас почивал бы на лаврах, мягкой постели из лебяжьего пуха, ел на серебре, пил из золота и чтобы музыка.
Шекельман понял, что попал на крупные бабки, и жизни вряд ли хватит, чтобы расплатиться. Недомыка как знатный командир расставил товарищей подальше друг от друга, дабы предотвратить: Шекельмана, задающего темп отряду, поставил впереди, а Ёрша, с его обидой и яростью, позади. Сам занял положение между двух огней.
Время шло, деревья сменялись другими деревьями, кусты кустами, а трава – Не поверите! – травой. Наконец вышли к дороге. Осталось повернуть на восток. Евреи люди умные, начитанные и уж не выучить части света после того, как Моисей их сорок лет по пустыни водил, просто глупо. Но это евреи. Шекельман каким-то шестым чувством понял, что шкондыбает в одиночестве. Обернулся. Его товарищи застыли в позе астрономов, изучающих поверхность солнца. В глазах застыл вопрос: «Что у светила внутри?»
– Чё замерли? – осведомился Шекельман.
– Определяем где восток, – пояснил «остывший» Ёрш.
Изя высокомерно хмыкнул. Эти два олуха такие взрослые, а определять части света не умеют. Какой позор! С другой стороны он щас как покажет свою эрудицию, интеллект, мощь человеческого разума и логики. И Шекельман начал:
– Нам в сторону во-о-н той ели, верхушка которой торчит над остальными деревьями.
Ёрш с выражением знатока географии хмыкнул.
– С чего это?
– Ну щас я ему покажу, и сразу реабилитируюсь, – подумал хитрый еврей, а вслух сказал: – Солнце встаёт на востоке, а ложится на западе. Значит нам туда.