Не было бы счастья
Шрифт:
– Это выражение такое, далдон! – рявкнул Ёрш. – Великий Род, что за дурак мне в подельники достался?
Чтобы никого не убить, он кинулся собирать все травы, что растут у избушки. Изя помогал чем мог. До Недомыки доходило долго, но не на этот раз. Однако, если Шекельман и Ёрш собрали от каждой травы по листочку-другому, то русская душа Ждана потребовала всего и побольше. В результате он превратился в ходячий стог сена, с угрожающе торчащими из него палками, небольшими раскоряченными брёвнами и вырванными с корнем деревцами: в конце концов одни валялись на земле среди травы, значит тоже трава, а вторые так вообще росли. А чем деревца не трава? Это когда подрастут они деревья, а так трава травой.
Надо сказать, что его товарищи,
Недомыка сбросил свой груз у избы.
– Фу-у-у, – раздалось совсем рядом, и от дерева отсоединился кусок зелени, медленно превратившийся в Шекельмана.
Сверху раздались такие неприличные крики и потёк столь обильный поток ругательств, что Шекельман снова наметился в мох. Пока Ёрш слезал с дерева, а слезть не залезть, он оглашал округу фразами тяжеловесного характера, бьющими по ушам не хуже молота. Удивительно, но спустившись на землю, орать не перестал, а даже наоборот: его обличительно-оскорбительная речь набрала обороты и силу. Причём ни одно слово дважды не повторялось. В русском языке нет столько склонений, в скольких просклонял Ёрш Недомыку и его родителей, а в камасутре поз, в которых он его не поставил. Ждан внимательно выслушал претензии товарища и даже понял несколько. В смысле одну, относительно размера стога и что-то его мозгов. Там говорилось о какой-то обратной пропорциональности. Оторавшись Ёрш полез в стог. Естественно видовое разнообразие трав оказалось совсем небольшим. О дровах и вырванных с корнем деревцах и говорить не стоит. По этому поводу лучше скажет Ёрш:
– Что это, а? Трава? – спросил он Недомыку, протягивая вырванный с корнем дубок. – Это, хрен с бугра, дуб, дубина! Понимаешь?
– Дуб-дубина, – повторил Недомыка.
– Да не дуб, дубина, а дуб, дебил!
– Дуб-дебил, – усердно повторил Ждан.
– Ты что, нарочно что ли? – Рассвирепел Ёрш. – Это, кретин, дерево, а не трава. Повтори!
– Кретин-дерево, – повторил Недомыка.
Ёрш взвизгнул как ущипнутая за ягодицу девица, и пустил раздражение в нужное русло. Стог разлетелся по поляне во мгновение ока. Несчастный еврей потом траву и чешуйки коры часа два из ушей выгребал. Бабку так вообще из травы откапывать пришлось. Ёрш как не орал, а понял, что надо действовать и как можно быстрее, а то придётся в лесу ночевать. Не подпуская Недомыку к полевым работам, они с Шекельманом быстро собрали всю возможную траву в радиусе ста метров. Получился небольшой стожок. Поскольку не знали, как использовать траву, просто напихали её в одежду и за кушак Ждана. Даже в сапоги засунули. Он стал похож на диверсанта.
– С богом, – сказал Ёрш.
Ждан смело кинулся в дом с травой наперевес. Дверь закрылась. Несколько секунд ничего не происходило, а потом… Кто-то завыл на три голоса и все противные. Изба содрогнулась как в двенадцатибальное землетрясение. С крыши полетели листочки и осыпавшаяся с сосен хвоя. Мох, проложенный между брёвнами, вынесло словно мощным порывом ветра. В результате избу окутало небольшое пылевое облако, видимость несколько снизилась. Дверь несколько раз бухала об косяк, будто хотела сорваться с петель. В доме что-то билось, трещало и хрустело. Наконец из дома вывалился Недомыка. Очевидно кикимора имела сильнейшую симпатическую аллергию не только на траву, но и на зелёный цвет. Поэтому если Изя выгребал траву пару часов, то Недомыке на такую же процедуру понадобится половина жизни. Куда она ему зелень только не засунула. Но помимо этого хорошенько навешала от душевных щедрот: фингал под глазом, пара шишек на лбу, больше похожие на прорастающие рога, и бессчётное количество синяков на теле. В одёжно-обувном плане парень тоже пострадал: правый сапог просит каши, у левого слегка разорвано голенище, один рукав надорван, а правый болтается на трёх нитках. Хорошо хоть портки не тронула.
– Не получилось, – резюмировал Ёрш. – Ладно, попробуем второй вариант. Э-э-э «куриный бог». Нам нужен камень с естественной дыркой. Ищите.
Юные геологи начали поисковые работы, но как не искали, ничего похожего найти не смогли.
– Ладно, – рассудил Ёрш, – придётся за мехом медведя идти. Кто пойдёт?
Изя заинтересовался чудесной дыркой на камзоле, даже палец в неё засунул, а Недомыка тут же записался в добровольцы.
– Принеси мех, – напутствовал товарища Ёрш. – Ты понял? Только мех.
Ждан всё понял и даже пару раз кивнул.
– Вперёд! – сказал Ёрш.
Недомыка отправился к медведю.
Прошло минут двадцать, мудрый еврей решил подать голос:
– Слушай, а где берлога медведя?
Ёрш, занятый мыслями, не сразу въехал в смысл услышанного, но потом первые биты информации достигли аналитических центров.
– Ты, чурка мавританская, раньше спросить не мог? – завопил он. – Где теперь его искать? Ну что за непруха? Всю жизнь не везёт, даже в напарники фраера достались.
Но несчастье не могло не подложить троице свинью, и Недомыка даже если бы пошёл в другую сторону, всё равно вышел бы к берлоге. Обличительную речь подростка прервал дикий рёв. В нотках животного крика чувствовалась сила и несокрушимая мощь. Так орёт муж-тиран, твёрдо уверенный в своей правоте и беззащитности жены.
– А-а-а, ты драться! – донёсся знакомый голос.
Раздались глухие звуки, будто выбивают подушку, и рёв сменился жалостным взрёвыванием. Так орёт муж-тиран, ошибочно полагавший, что жена безобидна, и поймав доказательство сему междуножным пространством. Затем последовал треск.
– А-а-а, ты ещё упираться!
Взрёвывания перешли в подобие рыданий. Звуки приблизились. Каково же было удивление Ерша и Шекельмана, когда они увидели между деревьями Недомыку, волокущего за заднюю ногу здоровенного медведя. Несчастный зверь орёт во всю глотку, и пытается уцепиться хоть за что-то. За ним на земле и корнях деревьев остаются глубокие борозды от когтей.
Ёрш на всякий случай залез на сосну, а Шекельман прикинулся зеленью, благо от стога что-то осталось. Недомыка доволок упирающегося зверя до избы. Пальцы разжались, нога освободилась. Медведь почувствовал свободу, но слишком долго не мог поверить в своё счастье. Это и погубило. Пока он приходил в себя от шока, Недомыка успел открыть дверь и снова обратить внимание на мишку. Тот только начал отползать. Ждан схватил его за шкирку и со словами: – Сам с ней разбирайся, – затолкал несчастное животное в избу. Дальше – дежа вю: грохот, трясунец здания, звуки бьющейся посуды. Единственным дополнением к предыдущей сцене оказался нарастающий довольный рёв медведя. Видимо в этот раз попалась жертва по силам. А может изба в качестве берлоги приглянулась, и он занялся коллекторской деятельностью по выселению жильцов. Безобразие продолжалось минут десять. После этого дверь с грохотом распахнулась, в неё вылетело что-то полупрозрачное, патлатое как хиппстер, противно визжащие на много голосов и скрылось между деревьями. В дверном проёме показалась здоровенная голова.
– Свободен, – сказал стоящий у входа Недомыка.
Медведь хотел как можно быстрее убежать от страшного человека, но долго протискивался через узкий для него дверной проём. Как Ждану одним лёгким движением удалось закинуть такую громадину в дом осталось для присутствующих загадкой. Зверь, наконец, выпростался из избы как из узких подгузников. Заяц позавидовал бы скорости его движения. Буйство осеннего леса скрыло беглеца.
Ёршу такого чуда героизма, дебилизма и силы в одном флаконе видеть не приходилось, поэтому от удивления он едва не сверзился с дерева. Благо природная ловкость помогла, и в полёте успел уцепиться за ветку.