Не царское дело
Шрифт:
Александр, глядя на нее исподлобья, молча глотал упреки.
— «Я не допущу, чтобы обижали членов моей семьи», — передразнила его Настя. — Защитил семью, спасибо! Нас всех так и поубивают под твоим бдительным оком. Ехал бы лучше на свой Крайний Север и играл бы в детективов и разведчиков там!
Сейчас ей было стыдно за свои слова. Она жаждала выпросить прощения у Крутова, но его и след простыл. Настя набрала его номер, но Александр дважды сбросил звонок, и она спрятала телефон. Конечно, он обиделся. Имел полное право, ведь она была очень несправедлива.
Крутов спас ее в лесу, когда они возвращались с дачи. Едва не погиб, когда взорвали его машину. Он и его люди охраняли Настю, вовремя пришли на помощь, когда ее пытались похитить. Благодаря Крутову удалось выяснить, что Силину убили. Он обнаружил, что смерть Виталика не была случайной. Даже психи, которые досаждали Насте своими «предсмертными письмами», были найдены и локализованы с помощью Крутова.
Насте было очень плохо и очень страшно. Она осталась одна — без защиты, без поддержки, без дружеского участия. Кому она могла позвонить, к кому обратиться? Подруги и молодые люди сейчас вряд ли ей помогут. Мелькнула мысль — не позвонить ли Тазову. В решительности ему не откажешь, а если она пообещает вскоре вернуться на работу, он вообще горы сдвинет. Но, подумав, отказалась от этой идеи. У Тазова проблемы с Тамарой, ему сейчас не до ассистенток.
Может быть, все-таки полиция? Те парни, которые недавно с ней разговаривали, были вполне ничего. Вежливые, деловитые, компетентные. Она снова достала телефон, но, представив, что сейчас придется рассказывать чужим людям все с самого начала, раздумала. Еще, чего доброго, сочтут за сумасшедшую, страдающую манией преследования. Опять же в полиции все откровенно не расскажешь, особенно про завещание, драгоценности и недвижимость. Это ведь не Крутов — свой человек, родственник. Если же полицейские сами докопаются до этого — совсем нехорошо. Могут обвинить в том, что она вводила следствие в заблуждение. Или скрывала улики.
Собравшись с силами, Настя отлипла, наконец, от холодной двери. Достав ключи, заперла осиротевшую квартиру. Вниз она пошла пешком. Мысль о том, что придется ехать в лифте, где убили Рому, привела ее в состояние панического ужаса.
На улице было еще довольно много народа, однако Настя шла через двор к машине, как по темному лесу, поминутно оглядываясь и вздрагивая. Включив зажигание и запершись изнутри, она вдруг подумала, что Крутову пришлось ловить какого-нибудь частника или вообще ехать домой на метро. Впрочем, он ведь собирался отправиться к какому-то другу. А к ней он больше никогда не приедет.
Настя снова почувствовала, как она одинока и несчастна. Ехать домой не хотелось. Да и куда, собственно, — домой? В родной квартире ей запретил появляться Крутов. Но его теперь нет рядом, поэтому, наверное, можно переночевать, невзирая на беспорядок, оставленный злоумышленниками. Или все-таки рвануть в высотку? Там многие нужные вещи, документы. Вспомнив про документы, Настя ахнула и схватилась за телефон. Она совершенно забыла, что обещала обязательно перезвонить Даниилу. Скандал с Крутовым совсем выбил ее из колеи.
Даниил позвонил очень не вовремя — ее только что пригласил на кухню для разговора настырный рыжий оперативник.
— Не могу разговаривать, — замогильным голосом сказала Настя, подавленная происходящим. — У меня в семье несчастье. Давай перезвоню позже.
— Конечно, — заторопился Макаров. — Я только хотел сказать, что на завтра тебе назначили встречу. Ты обязательно мне перезвони, в любое время, я тебя проинструктирую. Если нужна какая-то помощь, я готов…
— Спасибо, ничего не надо, я перезвоню.
Но перезвонить она забыла. Теперь же время для звонков было не вполне подходящим. Но Макаров сказал — в любое время, поэтому Настя набрала номер. Данила откликнулся мгновенно, как будто дожидался ее звонка, не выпуская телефона из рук.
— Как твои семейные дела? Все утряслось?
— Не совсем, — Насте не хотелось развивать эту тему. — Но давай лучше про дело.
— Конечно. Я договорился о твоей встрече с хорошим юристом, зовут его Олег Иванович. Он приглашает тебя приехать к нему завтра в четырнадцать часов. Пиши адрес.
— А я думала, мы будем встречаться в том же офисе, где мы с тобой разговаривали.
— Нет, есть еще один, новый. Ты будешь там одним из первых клиентов. Гордись.
— Уже начала. Диктуй.
Продиктовав адрес и объяснив, как подъехать на машине, Данила напомнил:
— Берешь с собой все бумаги, обязательно — оригиналы. Свой паспорт, свидетельство о смерти твоей прабабушки и все документы, связанные с завещанием. Тебе же Липкин успел передать копию протокола?
— Да, все возьму, не беспокойся. Ты сам будешь в этом офисе?
— Обязательно. Как подъедешь — набери меня, встречу. Да, вот еще что. Ты приедешь одна или с сопровождающим?
— С каким сопровождающим?
— Не знаю, мало ли. Некоторые даже телохранителей с собой берут, но, честно говоря, это лишнее. У нас вполне безопасно, да и разговор конфиденциальный.
Настя вспомнила про Крутова и грустно сказала:
— Вряд ли у меня будет сопровождающий.
Возвратившись домой, она тщательно заперла новые замки. Затем отправилась на кухню, чтобы приготовить ужин. Однако аппетита не было, и лишь бы чем-нибудь себя занять, Настя выпила чашку чая. Потом долго слонялась по квартире, надеясь, что Крутов сменит гнев на милость и все-таки придет ночевать. Но он так и не пришел.
Ночь прошла ужасно. Настю мучили кошмары, она просыпалась в холодном поту, пила воду, чтобы стряхнуть остатки жуткого сновидения, засыпала, и все повторялось снова. Ей снилось, что ее и Дашку расстреливают из пистолета люди в черных масках. Потом она увидела тетю Зину, которая лежала на полу залитого кровью лифта и улыбалась, причем рядом находился Прудковский с кинжалом в горле. Под утро ей приснилось, как ее машину минирует бородатый Чапкин в папахе и валенках. Настя смотрит в окно и видит, как туда садится Крутов. Настя хочет его предупредить, но ее словно лишили голоса. Александр включает зажигание, и автомобиль взлетает на воздух.