(не)Чужая жена
Шрифт:
Ну то есть не сон, а… Корсар…
У меня даже стон вырывается от блаженного аромата!
– Ты что? Я сделал тебе больно?
– Ты так приятно пахнешь, с ума сойти!
Я это сказала? На самом деле?
Господи, я с ума сошла!
Но я сплю, и во сне можно все!
Наверное, можно даже его поцеловать! Или нет?
– Глупенькая… Господи, как же я мог упустить…
Я не понимаю, о чем он говорит. Этот нелепый персонаж моего сна.
Нелепый, но очень красивый.
В моем сне Корсаков был реально еще красивее, чем в жизни.
У него были такие широкие плечи! Приятно было их трогать. И грудная клетка. Крепкая, сильная. Не то что у Антошки… Хотя мой Антошка тоже был хорош. Вернее, он есть. Сейчас я проснусь, и он будет. Но пока я во власти Морфея, можно же еще помечтать?
Я обнимаю его.
Господи, я обнимаюсь с Корсаковым? Пусть даже и во сне, но…
Ладно. Это приятно. Очень.
И… почему бы не воспользоваться сном? Я… мне еще тогда хотелось узнать, каково целовать такого мужчину?
Нет, я… я любила и люблю только мужа, Антон прекрасный человек, замечательный мужчина. Ведь изменил он мне во сне, правда?
И я сплю. Значит, поцелуй во сне тоже не будет считаться изменой!
Совсем.
Поэтому я улыбаюсь и тянусь к нему губами…
***
Поцелуй во сне! Это ведь будет приятно?
Узнать о том, что значит целоваться с таким мужчиной, как Корсаков, я хотела… да чуть ли не с юности!
Когда он первый раз пришел к нам в дом, мне было лет семнадцать.
Совсем наивная девочка, хотя я уже два года училась в институте. Я в школу пошла рано, два раза перескакивала через класс, в пятнадцать уже студенткой была.
Корсакову было около тридцати, может, чуть меньше. Для меня почти что старик!
Так всегда бывает: для тех, кому семнадцать-восемнадцать, все, кто старше двадцати пяти, уже практически на пороге пенсии!
Такой вот юношеский шовинизм.
Я реально думала, что Александру столько же лет, сколько моему папе!
Но… он мне понравился. Просто как… как типаж.
Еще подумала: если таким будет мой будущий муж, я не против. Ну… таким же, только помоложе.
Потом я какое-то время стажировалась на фирме отца. Без отрыва от учебы. Корсаков часто приезжал в офис. Пару раз просил меня сделать ему кофе. А я – наглая! – с довольным видом сообщала, что я не секретарь, а помощник экономиста. И кофе я не варю.
А потом думала – дурында, почему не угостила такого мужчину кофе?
О нем в офисе ходили легенды. Плейбой. Самый завидный холостяк. Мечта всех невест столицы.
О его личной жизни у папы в офисе очень любили судачить.
Периодически ходили слухи, что он женится то на известной актрисе, то на модели, то на какой-нибудь блогерше. Корсаков часто появлялся на мероприятиях с красивыми дамами.
Но не женился.
Однажды я подслушала разговор наших офисных кумушек…
– Такому мужчине я бы дала не глядя!
– Угу. Догнала бы и еще раз дала!
– Ты руки его видела?
– Да что руки! Мне кажется, у него все время стоит, когда он приезжает сюда!
– Ты тоже заметила, да? Интересно, на кого?
– Вообще, детка, вообще! Просто такой темперамент. Тестостерон прет!
– Да уж.
– Я общалась с одной его бывшей… ну, секретаршей. Они переспали. Так вот, она говорила, что он просто бог секса! Одни поцелуи чего стоят!
– Да уж, с такими губами целоваться он наверняка умеет!
Я не очень понимала, при чем тут губы, и какие они именно. Слушала дальше.
– Эта верхняя губа, как лук изогнутая! Ох… верный признак!
– Да у него все верные признаки! Поверь!
– Скоро корпоратив, я слышала, что наш Виктор, – это был мой папа, – пригласил и Корсара.
– Господи, надо сесть на диету и купить то платье из новой коллекции.
– Лучше потраться на белье. Платье он не заметит, а вот бюстик от «La Perla» не пропустит!
– Это точно! Я слышала, у него «пунктик». Он собирает в коллекцию белье своих бывших, которое с них срывает…
Мне показалось, что они шутят. Зачем коллекционировать чье-то неновое белье?
Я бы слушала и дальше. Но меня спугнул в тот раз предмет обсуждений – Корсаков вошел в офис своей походкой льва, охраняющего прайд.
Я в деталях помнила тот разговор. Много лет.
И вот сейчас я стою, обнимаю этого самца, и могу узнать, что такое поцелуй губ самого Корсакова! Изогнутых, как лук.
Я поднимаю лицо, изображая улыбку профессиональной гейши. Совершенно забыв о синяках и ушибах. Приоткрываю рот.