Не чужие
Шрифт:
Прошлый я не заморачивался чувствами. Он брал. Победы, женщин, деньги. Он не спешил домой и не думал, с какой улыбкой его встретят у порога. Он точно не был каблуком… А вот нынешний, похоже, стал.
— Не нужно… — словно забыв слова, я указал пальцем на кружева и выпуклости, — …всего этого. Не надо.
— Что? — пухлые губы дрогнули.
— Ничего не будет, Инга. Ты зря приехала.
— Но… Как? — грудь снова прижалась к моей груди,
В штанах никто не шевелился. Словно за полторы недели умудрился стать импотентом, я видел в глазах напротив готовность, знал, как может быть хорошо, и добровольно отказывался от удовольствия.
— Это из-за нее, да? — Инга отступила. — Ты ее… Любишь?
Я не ответил.
— Громов, ты влюбился?! — в голосе всегда спокойной Инги прорезались истеричные нотки.
— Да, — ответ дался настолько просто, будто всегда висел на подкорке, готовый сорваться.
— Господи, какая же я дура! Кретинка. Последняя.
Инга схватила с пола платье и принялась быстро его застегивать. Руки дрожали, пальцы не попадали в петли, и было заметно, что из глаз вот-вот польются слезы.
— Я даже представить не могла, что ты можешь… Вот так, — не застегнувшись до конца, она все же сорвалась. Красивое лицо исказила злая гримаса, а руки сжались в кулаки до побелевших костяшек. — Мы полгода встречались. Сколько я за тобой ни таскалась. Где и как ты меня ни трахал. А с ней… С этой… Девкой! У тебя, видите ли, любовь! С ней у тебя чувства! Это справедливо?
Даже не глядя на меня, Инга замахнулась, но я переловил ее руку. Как раз в паре сантиметров от своей щеки.
— Ты можешь успокоиться? — крутанув, прижал дрожащую от злости женщину спиной к своей груди.
— Не хочу я успокаиваться! — Инга дернулась. — Громов, это вообще как? На ней свет клином сошелся? Чем она лучше? Лицом, задницей? Или сосет как-то особенно? С душой.
— Ты не в себе, — пришлось встряхнуть Ингу.
— Я еще никогда не была так в себе, как сейчас!
— Остынь! Слышишь меня?
— Мне не нужно ничего! — Инга снова дернулась. Отчаянно, чуть ли не выкручивая руки из суставов. — Только понять — почему? Чем она тебя так зацепила?
Мое и до того не безграничное терпение трещало по швам. Вопросы, которые старался не задавать себе последние двенадцать дней, дружно выстроились в ряд, и стало плохо так, что хоть ляг и сдохни.
— Тебе действительно так важно это знать? — я резко выпустил Ингу из захвата.
— Да, — точно так же внезапно притихшая, она медленно повернулась ко мне лицом. — Пожалуйста.
Голова налилась свинцом. Казалось, тряхни — оторвется.
— Потому
Инга бесшумно опустилась рядом. Не касаясь, не глядя на меня.
— А сейчас?
— Ерунда какая-то сейчас. Правда похожая на бред, — потер глаза. — Я так устал от нее, что, кажется, пора вытрясти кое из кого душу и убедиться во всем самостоятельно.
Поняла Инга, что я имел в виду или нет, определить было сложно. Она, как сидела, так и осталась сидеть. Зато мне кое-что стало понятно. Впервые за две недели. И вместе с этим «понято» на душе посветлело.
Глава 25
Майя
Первую неделю после переезда идея пожить с родителями казалась мне идеальной. До обеда все мысли были заняты дипломной, после обеда работой, а вечером просмотром сериалов с мамой или кухонными разговорами о событиях в мире с папой.
О Максе ни один, ни другой из них не спрашивал. Они будто выжидали, что я расскажу все сама, и лишь изредка задумчиво поглядывали в мою сторону.
На второй неделе спокойная жизнь закончилась. Макс мало того, что начал мне сниться, так еще его имя вдруг стало слетать с языка, стоило окликнуть кого-то из знакомых или позвать к миске кота.
В середине второй недели именем Громова я умудрилась назвать соседа, молодого парня, который вызвался поднести мои пакеты из магазина. Все бы ничего, но сделала я это при отце. Громко, четко, сообразив, что ляпнула, лишь через несколько секунд.
— Не хочешь ничего рассказать о своем парне? — отец выждал, когда за мной закрылась дверь и, кивнув в сторону кресла рядом, принялся ждать.
— У него все хорошо. Наверное, — сказать о том, что расстались, не повернулся язык.
— Его команда позавчера в Минске продула. Рожа у твоего была грустная. Трижды на весь телик показали. Если это хорошо, то даже не знаю…
Отец, видимо, решил подойти издалека. Для человека, привыкшего всю жизнь командовать, это была фантастическая деликатность. Стоило тут же воспользоваться ею и медленно, как под анестезией, начать выкладывать правду.
— Я не смотрела матч и не читала новости, — природное упрямство оказалось сильнее разума.
— А что еще ты не делала? — папа сощурился. — Или правильный вопрос будет: "Что он наделал?"
С минуту я молчала. Нужно было как-то подобрать слова — не проболтаться о Саше, ведь отца точно не остановит ни закон, ни собственный возраст, но и не переложить всю вину на Макса. Задача была срочной, только в голову ничего не приходило.
— Майка, он тебя кинул?! — отец выпятил вперед подбородок и гневно сверкнул на меня глазами.