Не чужие
Шрифт:
— Я так волновалась за тебя.
Даже в доме Юля не отстала от меня. Будто тень она следовала повсюду. Из прихожей — в кухню, из кухни — в гостиную. Оттуда — на второй этаж, в мою комнату.
— Не стоило. Я живучий.
— Я смотрела матч. Видела, как тебя сбили. Макс, это было так страшно. Кровь на льду, носилки… у меня чуть сердце не остановилось. Никогда не любила твой хоккей, а теперь точно и не полюблю.
Она
— Со мной такое уже случалось. Опасности нет.
— А врачи? Что они говорят? Я хотела поехать в больницу, но твой агент сказал, что туда уже не пускают.
— Юль, со мной все в порядке! — я не знал, настоящая это забота или мнимая, но сил разбираться сегодня не было. — Отосплюсь, и завтра буду как обычно.
— Прости, — сестра закусила губу. Жест знакомый, только исполнительница раньше была другая. Такая же искусная. — Я тебе мешаю?
Приложив ладонь ко лбу, я глубоко вдохнул.
— Мне просто нужен покой. Все.
— Еще раз прости. Я… Я… Не буду тебя беспокоить. Ты дома, и это главное.
Как гейша, семеня задом к двери, Юля добралась до порога. Испуганная, тихая и непривычно послушная. Если бы на душе не было так хреново, обязательно поинтересовался бы, в порядке ли сама. Не помнил ее такой с детства.
— Ты знала, что у меня с Майей роман? — вместо прощания, когда Юля уже почти скрылась, я все же спросил.
Дверь со скрипом закрылась и снова открылась настежь.
— Догадывалась, — на удивление сестра не стала юлить.
— И знала, что у нее роман с Сашей?
— Мне нужно было открыть тебе глаза, но я не знала как. Ты так верил, что она не похожа на меня…
Ничего не ответив, я горько усмехнулся.
— Помнишь свои слова? — Юля закрыла глаза и процитировала: — Она должна была стать мстительной стервой, а не ты.
— Да, — во рту пересохло.
Фраза, которую я бросил еще до близости с Майей, вернулась бумерангом и ударила по голове.
— Ты ошибся, братик. Мне жаль, если тебе больно от этого знания, но это обязательно пройдет, — сестра снова вошла в комнату и обняла меня за талию. — У тебя есть я, будут другие девушки, есть твой хоккей. Прошлое лучше оставлять в прошлом. Ты сам меня учил, а Майя… она не такая, какой казалась. Она фальшивая, и скоро ты о ней забудешь.
Не желая спорить, я кивнул. «Не такая», «фальшивая», «забудешь» — эхом откликнулось внутри. В это можно было верить. Я видел своими глазами, какой кривой бывает правда, но
Глава 24
Майя
Сколько можно стучаться в запертые двери? Я считала, что пока есть силы, нужно действовать. Брать штурмом любые препятствия. Бороться с собственными страхами. Сбивая костяшки, лупить по замерзшему стеклу и верить.
Пока силы были, я боролась. Голодные, сонные, мы проторчали с Варей до двух ночи под окнами больницы. Снова попытались прорваться через КПП поселка. Устали и замерзли. Но все оказалось напрасно.
Макс как невидимка ускользал от нас каждый раз, а при единственной встрече даже не открыл глаз. Это был какой-то кошмар наяву. Он находился рядом. Сидел, прислонившись головой к стеклу, и не слышал, не видел, не чувствовал меня.
Это был словно какой-то другой Макс. Не тот, что несколько раз спасал меня, умудряясь явиться без зова быстрее других.
Ничего не клеилось. В четыре ночи, опустошенные, мы вернулись в мою квартиру, упали на диван и отключились как две электронные игрушки с нулевым зарядом.
Наставшее спустя каких-то четыре часа утро застигло нас на том же диване в полусидящих позах. С непривычки спина и шея отваливались, а голова гудела как колокол. Наверное, все же стоило пересилить свое отвращение к кровати и не мучить диваном ни себя, ни Варю, но сейчас думать об этом было поздно.
— Какой план на день? — продрав глаза, поинтересовалась Варя.
— Тебе уже не терпится?
— Ага, — простонала она. — С чего начнем?
Еще вчера я ответила бы, что с КПП, ледовой арены и, если снова не повезет, то вечером с аэропорта. Раз уж Макс сбежал из больницы, то следующий матч в Казани он не пропустит ни за что. Однако вместо всех этих попыток и новых поисков сегодня внезапно захотелось другого.
Шок и бешенные дозы адреналина вчера не позволили просочиться ни одной эмоции. Как участник дурацкого квеста, я двигалась, задавала вопросы и даже ни на миг не позволяла страху проникнуть в свои мысли.
Я не представляла, что думает обо мне Макс, и не вспоминала тексты сообщений в телефоне Саши. Я выкладывалась физически, чтобы вернуть любимого мужчину. А сегодня осознание всей катастрофы обрушилось на голову водопадом, и захотелось забиться в угол, чтобы реветь, реветь и реветь.
— Не поедем сегодня никуда, — отлепив чугунную голову от боковины дивана, я изо всех сил зажмурилась.
— Уверена? — рядом тоскливо скрипнули пружины, и к моему плечу прижалось плечо подруги.