(Не) чужие

Лукьянова Виктория

Она улыбается женщине и проходит к своему рабочему столу. Аккуратно ставит сумку в тумбочку, переобувается в свои рабочие кеды и затягивает волосы резинкой-пружинкой, которую носит на руке. Здесь уже привыкли к ее лицу и не смотрят так пристально, как происходит это на улице. Здесь Ксения может расслабиться и убрать густые темные локоны, которые чаще всего мешают работать, особенно летом в жару.

– Ксюнь, слушай, ты же меня подменишь? – Лиля жует печенье, и крошки падают на рабочие бумаги.

Женщина поднимает взгляд

от монитора, где слишком долго грузится программа, и кивает.

– Конечно. Завтра в первую. Я помню.

– Здорово! Блин! Ты бы знала, как меня уже старики достали. Вот взбрело им в голову устроить ремонт на даче? Я говорила, что это плохая затея, тем более продавать надо дачу, а не вкладываться в нее! Все равно никакого выхлопа от этой картошки и морковки. То жара, то лето холодное. Хрен пойми что да как растет. А они уперлись как бараны рогами и отказываются продавать. Лучше бы тогда газоном все засеяли да ромашки выращивали. Там так процентов восемьдесят владельцев делают. Нынче дешевле купить в магазине, чем спину на грядках не разгибать, – Лиля тараторит без устали и жует печенье.

Ксения быстро кивает. Она даже не пытается вставить хоть слово в ее монолог. Все ее мысли не тут.

Он звонил утром. Требовал встретиться сегодня вечером, но Ксения впервые в жизни была рада тому, что у нее ночная смена. Она еле сдержалась, чтобы сохранить спокойный, но твердый голос, и не улыбалась, сообщая, что не сможет. Работа. Ночная смена.

Артур рыкнул, но не стал ругаться. Она могла слышать, как вибрировал от гнева его голос. Видимо, не привык получать отказы. А тут сразу и облом. Ксения была собой довольна и поэтому, как только загрузилась программа, она начинает работать.

– Кстати, – Лиля опять говорит, повернувшись к напарнице. – Тут про тебя Егорка спрашивал.

Ксения удивленно смотрит на напарницу, открывая рот. Но тут же его прикрывает, надеясь, что та не заметит ее изумления.

– Спрашивал про твое семейное положение, – Лиля быстро подмигивает. – Кажется, ты ему приглянулась.

– Боюсь, что тут без вариантов, – Ксения наиграно смеется. – Мне он не нравится. Да и если будет спрашивать, скажи, что у меня есть парень.

– Ты же говорила, что одна?

– Но не одинока, – Ксения парирует, понимая, что начинает переигрывать. Ей не нужны расспросы о личной жизни от коллег, хватало и на прошлом месте работы, где каждый пытался в душу залезть. Здесь же Ксения старается держать свою жизнь в тайне, но как показывает практика – кто-то на нее все-таки смотрит.

– Хорошо, скажу ему, что ты уже встречаешься, – Лиля стряхивает крошки с документов. – Хотя, Егорка вроде ничего такой. Высокий, блондинистый. Пусть морда у него вечно такая, будто не просыхает.

Ксения кивает. Она знает, про какого Егорку говорит Лиля. И помнит его лицо. И ручищи с криво подстриженными грязными ногтями. И громкий басистый хохот. А еще она уверена, что Егорка любит выпить по вечерам. Да и спать с грузчиком для нее не предел мечтаний. Тем более, когда она не может уснуть из-за человека с аккуратными длинными пальцами и с загорелой кожей. Ксения вновь вспоминает Артура и пытается прогнать его из головы.

Она все же ему отказала, но уверена, он позвонит вновь. Второй раз отказать не получится. Нельзя, иначе останется использованной и без того, что он обещал. А Ксения до знакомой боли в груди хочет то, что он обещал. Новую жизнь.

– Чего-то ты сегодня не разговорчивая, – тянет Лиля, печатая стопку новых сопроводительных документов.

– Плохо спала, – Ксения не лжет, но удивляется тому, что Лиля считает ее болтушкой. Обычно на ее сотню слов Ксении удается сказать от силы десять. И не в одном предложении.

– Кто-то мешал? – Лиля подмигивает.

Да, ей мешал спать Артур. Точнее мысли о нем. О том, что произошло накануне. Ксения до сих пор не может поверить, что переспала с мужчиной, про которого ничего не знает. С которым она оказалась знакома лишь два часа. Но какие два часа!

Ксения на миг закрывает глаза и возвращается в кухню в доме мужчины. Вспоминает угольно-серую столешницу, к которой он ее безжалостно прижимал. Вспоминает его пальцы в себе. Было больно. Но и странно приятно. Так с ней еще никто не делал. Чтобы грубо, почти по животному. Еще угрожал. Черт! Она должна послать его как можно дальше, а не думать о том, что это было удивительно.

– Точно, мешал! – Лиля заливается своим непревзойденным смехом.

Ксения не спорит. Пусть думает так. И Егорке как раз скажет, а тот не будет больше обращать на Ксению внимание. Идеальный план. Ей так кажется.

Ночная смена проходит быстро, но к концу Ксения уже в открытую зевает. Не спать две ночи подряд сложно. Да и днем она тоже так и не смогла уснуть. А во всем виноват Артур. И зачем он тогда ей позвонил? Она хмурится, но переобувается в свои балетки, поправляет футболку, широкий браслет на левой руке. Стягивает резинку, которую тут же отправляет к браслету на запястье.

– Так, значит завтра ты за меня. А я тебя подменю в этом месяце, когда скажешь, чтобы по часам не прогореть, – Лиля и Ксения выходят из кабинета, сдав дела сменщицам.

– Да, я заранее предупрежу.

– Здорово, – Лиля улыбается. – Потопали тогда на остановку. Блин, как же я не хочу на дачу ехать!

Женщина продолжает причитать и вздыхать, а Ксения идет следом и невольно улыбается. Ей бы такие проблемы. Они выходят с территории складов, проходят через пропускную, и Лиля первой толкает дверь.

– Кстати, я тебя рассказывала про Фариду? У нее там такое случилось, – Лиля прикрывает рот ладошкой, будто намеревается поведать страшную тайну. Ксения пытается кивнуть головой, но не успевает.