Не дареный подарок. Морра
Шрифт:
Илли нахохлилась, Илис нахмурился, а директор, не замечая ничего вокруг, глазами влюбленного маньяка смотрел на меня.
– Новый вид.
Мечты Аррануша о человекоподобной нечисти прервал злой хозяин.
– Мы не будем проверять ее плодовитость.
– Конечно-конечно, – согласно закивал Аррануш, – сначала ей нужно выучиться, но потом…
– Слушайте, вы меня пугаете! – слабо возмутилась я.
Экспериментатор чуть смутился, отвел взгляд и попросил:
– Морра, собирайся, необходимо
– Зачем?
Мне было больно и плохо, и я совершенно точно не хотела никуда идти. Даже не потому, что стоять было больнее, чем сидеть, просто имелись подозрения, что не дойду.
– Полагаю, тебе нужно обезболивающее и… – Аррануш замялся, помахал рукой в воздухе и неопределенно закончил: – Всякие эти женские штуки.
Разумеется, мое желание остаться в комнате никто не принял в расчет. Деликатно оставив меня собираться, директор покинул комнату, утащив с собой недовольного сына.
– Штуки, – ворчала я, но ворчала тихо, потому что дверь в комнату была приоткрыта, а там, в коридоре, топтались два Грэнара, дожидаясь, когда я оденусь. – Обезболивающее. Топор мне нужен, чтобы от всяких психов отбиваться… Штуки, мамочка моя пушистая.
Пальцы мелко дрожали от нервного перенапряжения, живот болел уже не переставая, заклинившись в высшей точке непередаваемых ощущений, да и само тело казалось чужим, и ощущалось, словно надетая не по размеру одежда.
– Морра, – обеспокоенно позвал хозяин, и руки у меня опустились.
На то, чтобы натянуть платье и застегнуть нижние две пуговицы, ушло больше десяти минут. Илис уже начал беспокоиться, а у меня еще три незастегнутые пуговицы и не надетые сапожки.
Медленно осев на пол, я заплакала. Страшно было даже представить, что ждет меня дальше – с каждым днем вживание в человеческую шкуру становилось все сложней и болезненней.
– Морра? – громче позвал Илис.
А мне было все равно, что он за меня переживает, что семейка Грэнаров, застывшая у моей двери – очень странное зрелище, что пол холодный, а запах крови, казалось, въелся в кожу.
Хозяин осторожно заглянул в комнату, увидел меня, не говоря ни слова, вошел внутрь, закрыв дверь перед носом у своего отца, и с каменной рожей перетащил меня на кровать. Потом застегнул пуговки, на которые у меня не хватило сил, обул и даже взялся за мои волосы, пытаясь соорудить что-то хотя бы отдаленно похожее на приличную прическу.
Я сидела, сгорбившись на краю кровати, и не мешала.
– Надо будет все-таки научиться плести эти проклятые косы, – бормотал он, путая мои волосы только сильнее.
– Илис, с ней все в порядке? – раздалось из-за двери.
Что примечательно, войти Аррануш даже не пытался.
Прекратив мучить мои волосы, хозяин наклонился, опираясь рукой – я почувствовала как проседает матрас под его весом, заглянул мне в лицо и, легко коснувшись губами виска, тихо шепнул:
– Давай-ка взбодрись. Ты сама на себя не похожа.
Я только тяжело вздохнула. Непохожа… Да я себя собой сейчас не чувствовала, какая тут бодрость?
– В порядке, – без всяких сомнений, громко соврал Илис.
Аррануш своему сыну верил больше, чем – моему больному виду, потому всю дорогу до лазарета я слушала очень обстоятельную, полную непонятных терминов, лекцию о некоторых принципах функционирования женского организма, обессиленно вися на Илистаре. До лазарета ему пришлось тащить меня на себе. Ножки не шли.
А в лазарете нас встретила добродушная, улыбчивая женщина, успокаивающе пахнущая травами. Меня передали ей и сбежали. Аррануш сбежал просто так, а Илис, как выяснилось позднее, в столовую.
Заботливый хозяин успел как раз к моменту, когда меня, накачанную обезболивающим и исходящим от лекаря спокойствием, выпустили на свободу. Я чувствовала себя значительно лучше, но от бутерброда, протянутого предусмотрительным Илисом, отказалась. Есть не хотелось. Даже думать о еде не было сил.
Пожав плечами, не пытаясь настаивать, он за ручку дотащил меня от лазарета до моей комнаты, не обращая внимания на удивленные взгляды студентов.
А посмотреть, наверное, было на что. Я, все еще бледная с опухшими от слез глазами и невообразимым безобразием на голове, и хмурый Илис, за руку тянувший меня вперед.
Как оказалось, тащил он меня в общежитие приводиться в порядок.
Полчаса я провела в душевых, стараясь отделаться от раздражающего запаха, потом еще минут пятнадцать возилась с одеждой, пока Илис топтался в коридоре, наотрез отказавшись помогать мне со странными штуковинами, выданными лекарем.
Только после этого я наконец-то смогла немного расслабиться.
Пока Илис неумело, но очень старательно просушивал полотенцем мои волосы, я си-дела прикрыв глаза и просто наслаждалась покоем. Мне было очень хорошо, хозяину почему-то нет.
– Сегодня же еще раз навещу Варна, – решил он, замерев на мгновение.
– Зачем?
– Кажется, я недостаточно хорошо отблагодарил его в прошлый раз.
Я медленно обернулась. Хмурый и какой-то взъерошенный, Илис сжимал в руках полотенце, со зверским выражением лица рассматривая стену над моей головой.
– Вот это сейчас обидно было, – призналась я тихо. А обидеться было на что. Хозяин только что почти прямым текстом заявил, что мое яркое появление в его унылой жизни он считает не радостным событием, а тяжелым наказанием. – Да я твой подарок судьбы!