Не дареный подарок. Морра
Шрифт:
– А что им праздновать? – резонно заметила длинная, угловатая и совершенно нескладная Ралайя. – У них сессия еще и не начиналась.
И пока они спорили, является ли завершение моей сессии достаточным поводом для пятикурсников устроить праздник, я решила по-тихому сбежать:
– Я пойду.
Оторвав от себя пальцы Атави, которая вцепилась в меня сразу, стоило только показаться в коридоре, я быстро удалилась.
Идти искать Илиса, чтобы потом еще с час упрашивать его сходить со мной в виварий, я не стала, на это просто сил
Потому что если бы он хорошо работал, то я бы не забыла, отчего решила не ходить в одиночку в виварий, и уж точно бы помнила, во что вылилось мое предыдущее необдуманное нарушение данного себе же слова не гулять без хозяина.
В виварии стояла тишина, что неудивительно. Громко здесь было только раз, когда взорвались заклинания в одном из вольеров, а генерал отчего-то решил полакомиться аспидом.
– Морра, а ты что здесь делаешь?
Нарге, показавшийся из хозяйственного блока, тащил за собой тележку, полную инвентаря для уборки. Как правило, кадеты за своей нечистью ухаживали самостоятельно, хотя специальные рабочие, прикрепленные к виварию, все равно были. На всякий случай.
– Вот… навестить пришла, – пробормотала я, с тревогой глядя на полуоткрытую дверь. Конечно, свою нечисть из вольеров повадились выпускать только три хорошо знакомых мне балбеса, остальные предпочитали не рисковать и не таскали опасных хищников за собой по виварию, но кто знает, как далеко способен зайти кадет в стремлении наладить отношения со своим подчиненным.
– К линорму, – понимающе кивнул Нарге.
Я лишь с улыбкой пожала плечами. К Ровану я планировала зайти, но сначала мне нужно было к Кадаю. Только аспид почему-то совсем мне не обрадовался.
– Пушистая, – он лежал на песке, расслаб-ленный и явно сытый, и на мое появление перед своим вольером отреагировал исключительно недружелюбно, – свали, пожалуйста. Я отдыхаю, мне не до твоих переживаний.
Общение с людьми явно шло мне на пользу: бояться больших и рагропитающихся хищников я постепенно отучалась.
– Очень жаль, но тебе придется меня выслушать.
– Не боишься, что я сейчас разозлюсь и съем тебя? – полюбопытствовал он, лениво перекатившись на другой бок. – И никакой браслет тебя не спасет, ты просто не успеешь им воспользоваться.
А я же теперь не просто наглая была, я же еще и бесстрашная теперь, и дело не только в браслете, который так удачно скрывал подчиняющее плетение, но и в том, что Кадай даже не пытался быть убедительным.
Потому я бесстрашно зашла в вольер и даже к аспиду подошла, устроившись рядом с ним на песке. Змей лежал и не подавал признаков жизни.
Я легла рядом, вытянулась в полный рост и зажмурилась от удовольствия.
– Хор-р-рошо.
– От тебя кровью пахнет, – лениво заметил Кадай.
– А вот насчет этого я и пришла поговорить, – призналась я, резко сев.
Боль легко, даже нежно сжала желудок, как бы намекая, что мне сейчас нежелательно шевелиться так неосторожно.
Меня слушали молча, не перебивая и не задавая вопросов, лишь глаза на черной морде медленно округлялись. Под конец рассказа, когда я поведала о том, как в меня вливали обезболивающее в лазарете, аспид не выдержал. Воровато оглянувшись на двери вольера, убедился, что никого там нет, и быстро перекинулся. Со стороны это выглядело забавно. Черная шкура вздыбилась, зашевелилась и сползла на песок, а передо мной, брезгливо стерев со щеки прилипшую чешуйку, уже сидел бледный, но вполне человекообразный Кадай.
– Линька, чтоб ее, – проворчал он, передернув плечами.
– А зачем…
Не дав закончить, он потянулся ко мне.
– Хочу удостовериться, что ты не врешь. – После чего последовало властное: – Снимай.
Кадай дернул меня за ногу, требуя, чтобы я сняла штаны.
– Да сейчас, размечтался!
Быть может, я не так уж и долго была человеком, но точно знала, что неприлично оголяться перед посторонними. Да и хозяин разозлится, если узнает.
– Морра, ты, конечно, все очень правдоподобно описала, но есть одна небольшая деталь, которая опровергает все твои слова.
– И какая же?
Я попыталась вырвать свою ногу, но аспид держал крепко. Словно это и не бледные пальцы сейчас сжимали мою щиколотку, а одно из черных, лоснящихся колец змея.
– В человеческом облике мы стерильны.
– Да-да, Илли говорила, что нечисть в таком виде бесплодна, но на всякое правило можно найти исключение.
– Это непреложный закон природы, Морра. Женщина не может понести. Поверь, я проверял.
– Чего?!
– И с человеческой женщиной проверял, и с нечистью, – с каменной физиономией признался он. Потом странно на меня посмотрел и так задумчиво протянул: – С бракованной рагрой, правда, еще не пробовал…
– Я тебе нос откушу, – тихо пообещала одна бракованная рагра.
Но гад не успокаивался.
– Да брось, Морра. В качестве эксперимента…
– И Ровану нажалуюсь.
Мою ногу тут же отпустили.
– Ну нет, так нет, – поспешно проговорил он. – Но ты точно уверена, что у тебя все женские процессы в активном состоянии?
– Я не уверена, но уверены Аррануш и лекарь, которая меня осматривала.
Кадай хмыкнул и подполз ко мне, чтобы сесть рядом.
– Знаешь, а мне тебя жалко.
– С чего бы это?
– Нечисть с исправно функционирующей человеческой ипостасью… – Приобнял за плечи и тихо, зловеще так проговорил: – Директор твой тебя теперь в покое не оставит. Будешь ты его экспериментальным образцом до конца жизни.
Я невольно поежилась.
За спиной, из коридора, послышалось странное ворчание. Крачитт медленно, с полным осознанием своего превосходства над противником, забирался в вольер.
– И как только этот кретин его подчинил, – пробормотал Кадай, медленно меня отпустив.