Не дай ему разлучить нас

«Меня зовут Китнисс Эвердин. Почему я не умерла? Я должна умереть. Так будет лучше для всех…»

Тело в синяках, в некоторых местах содрана кожа, ссадины из которых сочится кровь. Впрочем, мое состояние меня сейчас не сильно волнует, меня вообще не волнует ничего.

Я проиграла эту войну, я Сойка-Пересмешница, птица с обожженными крыльями. Я не знаю, сколько нахожусь в этом помещении, я не знаю и знать не хочу.

Я закрываю глаза, и опять вспыхивают картины: вот мы с Гейлом пытаемся протиснуться сквозь толпу беженцев и направляемся к дворцу Сноу, вот я пытаюсь найти глазами Пита, но его нет. Помню, как мы выходим на главную площадь и видим отряды вооруженных миротворцев, их сотни и они определенно ждали нас. Поворачиваюсь к Гейлу, он ловит мой взгляд и что-то говорит, но я не могу понять. Я трясу

К нам бегут миротворцы, а я стою как вкопанная, Гейл пытается ударить одного из них, но его вырубают ударом в висок. Мой истошный вопль, а потом темнота.

Я ведь все просчитала, у меня не было права на ошибку! И все же я оступилась. Упав на колени и первый раз давая волю эмоциям, заходясь в истошном крике, я поняла, что план провалился. Что теперь будет? Хотя собственная жизнь меня не интересовала, я попрощалась с ней уже давно, все то, ради чего все было затеяно, сжалось тугим узлом в груди. Восстание, революция, отмена игр — об этом можно теперь забыть раз и навсегда.

Единственное что меня сейчас волнует — это Прим. Как она там, моя малютка? Я всей душой надеюсь, что 13 дистрикт попытался дать отпор, и ещё не всё потеряно. Я так старалась защитить её, но у меня не получилось. Я свернулась калачиком на жестком матрасе и опять дала волю эмоциям. Я как певчая лесная птичка, которую посадили в клетку, и теперь она медленно умирает. Сойти с ума, свихнуться, умереть здесь, не справившись с напором Капитолия — единственный мой выход. Я видела сны: яркие, красочные, вызванные морфлингом, который мне каждодневно кололи. И вот опять я погружаюсь в сон, опять вереница видений, она засасывает, манит к себе. Первое, что я вижу — молодой желтый одуванчик, я беру его в руки и улыбаюсь. Вдыхаю его приятный весенний запах и закрываю глаза, открываю и вижу на его месте — прекрасную белую розу. Наклоняюсь, чтобы вдохнуть её аромат. Этот запах — запах крови, он бьёт в нос, я сжимаю сильнее ненавистный мне цветок и бросаю в сторону, смотрю на свои руки и замечаю капли крови от шипов. Оглядываюсь по сторонам и вижу, что я в саду. Сад с белыми кустами, запах становиться более резким, но теперь он с примесью чего-то, я зажимаю нос рукой и иду дальше вглубь. Запах гниющей плоти — вот, что там было ещё. Прим, мама, Гейл, Хеймитч, Джоанна, Финник…. Все кто мне дорог, но лишь одного тела я не вижу среди этой кровавой массы. И вдруг я увидела силуэт. Он стоит неподалеку и наблюдает за мной. Почему то мне кажется, что только он сможет меня спасти, я тяну к нему окровавленные руки. Он все ближе и я вижу его лицо.

– Пит, Пит, Пит…

Но он молчит и все так-же смотрит на меня, его глаза не выражают ничего. И мне становится страшно, я медленно оседаю на землю и раскачиваюсь из стороны в сторону.

– Нет, нет, нет, проснись, проснись!

Я просыпаюсь с ужасным криком. Кошмар, опять кошмар. Я никогда не смогу справиться с ними, и даже морфлинг мне в этом не поможет. И вдруг до меня доходит вся суть того, что мне сейчас приснилось. Пит. Где он сейчас, как? Я снова плачу, никогда в жизни я не была настолько беспомощной, никогда. Последнее, что я помню — это то,как мы попрощались у магазина Тигрисс, а потом он затерялся в толпе… Жив или мертв? А если жив, всё так-же ненавидит? Мне тошно в этой комнате, я задыхаюсь, слезы душат, и в голову приходит сумасшедшая мысль — петь. И вот я закрываю глаза и затягиваю куплет «В полночь, в полночь приходи к дубу у реки, где вздернули парня, убившего троих. Странные вещи случатся порой, не грусти, мы в полночь встретимся с тобой. В полночь, в полночь приходи к дубу у реки, где мертвец своей милой кричал: «Беги!» странные вещи случаются порой, не грусти, мы в полночь встретимся с тобой ». О, сколько воспоминаний у меня связано с этой песней: отец, счастливая семья, беззаботное детство. Я пою, и мне становится легче, но только это — иллюзия, самообман. Вдруг я услышала щелчок, и дверь открылась.

========== Глава 2 ==========

Дверь распахивается и ударяется о стену с ужасным грохотом. И на пороге я вижу двух миротворцев

— Мисс Эвердин, просим вас пройти с нами.

Вот так просто. Эти слова вновь убивают меня. Они пришли для того, чтобы отвезти меня на казнь. Даже интересно, как это будет? Решат повесить или же найдут способ пооригинальней. Огонь. А что, по-моему неплохо. Рожденная из огня в нем и погибнет. Я все так же неподвижно сижу на матрасе, но миротворцы, видимо, ждать не намерены. Один из них подходит и грубо хватает меня за руку и ведет к выходу. Мои ноги затекли и почти не слушаются, сколько я сидела на этом матрасе? День? Два? Сказать не могу. Пока меня ведут, пытаюсь хоть что-то рассмотреть. Все тот же Капитолий, меня ведут по чистым, даже стерильным коридорам. Вопреки моим ожиданиям меня ведут не на площадь, а куда-то вглубь. Белые стены сменяются живой изгородью, в нос снова ударяет этот запах: кровь и розы. Я не могу поверить своим глазам, я в саду! Я в саду и он огромен, кусты белых роз, источающие смрадный запах. Мой сон воплощается в жизнь, и от этого мне становится жутко, боюсь повернуть голову и увидеть мертвые тела тех, кто мне дорог. Миротворец толкает меня в спину, заставляя тем самым идти вперед. Всё дальше и дальше, и вдруг я увидела человека, которого ненавидела больше всего на свете - Сноу. Отвратительный, мерзкий и ужасный человек. Я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не вцепиться ему в глотку или чтобы вновь не заплакать. Но я буду сильной даже в последние минуты своей жизни, я не сорвусь, и никто не увидит моих слез. Сноу поворачивается в мою сторону и расплывается в улыбке, змеиной улыбки. А он изменился, кожа обвисла, под глазами синяки и видимо над ним поработали хирурги. Конечно, он ведь должен показать жителям Капитолия то, что какая-то девчонка не смогла сломить ни его счастливую страну, ни его самого. Как ни старайся это скрыть, я всё пойму, старый ублюдок, и я клянусь тебе, когда я буду умирать ты, сдохнешь вместе со мной. Я достану тебя даже тогда, и будем жариться на соседних сковородах в аду, я обещаю. От этой мысли на моем лице появилась непроизвольная улыбка.

— Мисс Эвердин, — он склонил голову в знак приветствия.

— Я так рад, что у вас хорошее настроение.

— Президент Сноу, какая честь для меня, — ответила я в тон ему, повторив его движение.

— Ну что вы, милая моя, мы же договорились не врать друг другу, помните?- качает он головой в притворном разочаровании.

— Хорошо. Зачем я здесь? Что вам от меня нужно? Почему бы вам просто не убить меня? — начинаю срываться я на крик, от чего миротворцы, стоявшие позади меня, начинают двигаться в мою сторону.

— Тише, мисс Эвердин, — он делает жест рукой, и миротворцы уходят, оставляя нас абсолютно одних.

— Честно говоря, первым моим желанием было прилюдно вас повесить, но я подумал, что это будет слишком просто, — он срывает розу и начинает приближаться ко мне.

— Я придумал кое-что пооригинальнее: я хочу уничтожить вас. Вы не послушали меня, и что из этого вышло? Ваш кузен пропал без вести, ваша мать и любимая сестрица находятся под руинами вновь уничтоженного 13 дистрикта, – он подходит всё ближе. Нет, нет, нет, я не могу в это поверить. Прим, мама, Гейл — их нет, а я всё ещё жива.

— Вам, наверное, интересно, как мы узнали точное время вашего прибытия к дворцу и встретили вас?- вновь начинает он свою речь.

— Всё очень просто. Знаешь, Китнисс, нужно ценить то, что есть и не упускать ни единой возможности. И как только у меня появилась эта возможность, я тут же ей воспользовался. Пит — отличный малый, но вот незадача, он был слишком опьянен любовь к вам. Любовью, которую вы не заслужили. А я лишь открыл ему глаза и показал кто вы на самом деле.

Комок подступает к горлу, да что он несет? Пит, неужели это он рассказал. Я не хочу об этом думать.

— Китнисс, ты не умрешь, по крайней мере, не сейчас.

Сноу смотрит мне прямо в глазах, будто пытается что-то разглядеть, но увы, они ничего не выражают. Я просто не способна сейчас на какие-то эмоции.

Раздавлена, унижена, всё как вы хотели, президент. До меня дошла вся суть его слов. Это Пит, это он рассказал о нашем с Гейлом прибытии, это из-за него умерли мои близкие, а с ними умер и Пит, тот Пит — мой мальчик с хлебом. Его больше нет. Только я поняла, как мне дорог это человек, как у меня забрали даже надежду на то, что он жив.

Вдруг президент разрывает наш зрительный контакт и смотрит куда-то позади меня. Я резко поворачиваю голову и вижу человека, которого совсем не ждала. Пит. Он стоит и смотрит на меня холодными темно-синими глазами, буквально прожигая во мне дыру. А ведь когда-то эти глаза смотрели на меня с нежностью и любовью. Когда-то, но не сейчас.

Слышу позади себя приглушенные шаги и голос.

— Вижу, вам многое нужно обсудить, не буду мешать, — произносит он и уходит, оставляя нас наедине.