Не дай ему разлучить нас
Шрифт:
– Пожалуйста, не надо, успокойся…
– Да, охотник, послушай свою подружку, она-то знает, к чему это может привести, - говорю я, прожигая его глазами.
После моих слов атмосфера в камере накалилась до предела. Теперь уже два взгляда были обращены ко мне. Я растянул губы в довольной улыбке. Да, Хоторн, я нашел то слабое место, в которое можно побольнее ударить. Милая, нежная Китнисс.
– Что ты сказал, Мелларк?
– он еле сдерживается, - Я тебя спрашиваю, больной ты ублюдок?!
– взревел Гейл, силясь вырваться
Те жалобно звякнули, но, разумеется, выдержали приступ пленника. На запястье у Хоторна появились красные отметины. Но он этого будто не заметил, казалось, боль ему не доставляет дискомфорта.
Я на собственной шкуре испытывал такое и знал, что ещё парочка таких рывков и эти полосы превратятся в истекающие кровью протезы.
– Если ты хоть пальцем её тронул…
– То что?
– теперь моя очередь насмехаться над ним.
Я сел на корточки перед ним, расстояния между нами хватало для того, чтобы разглядеть все шрамы и порезы на его лице, но недостаточно для того, чтобы он мог до меня дотянуться.
– Кискисс, это правда?
– он взял её руку в свою и придвинулся к ней ближе, пронзительно смотря в её глаза и боясь услышать ответ.
– Нет, Гейл, нет, - она тоже потянулась к нему ближе.
Но я оказался быстрее и дернул её назад, её рука вырвалась из его, а сама она упала на локти, морщась от боли.
Гейл бешено зарычал, снова и снова пытаясь вырваться из своих пут.
– Не смей её трогать!
И вот по холодному металлу потекла бурая капля, цепи будто все сильнее и сильнее смыкались
вокруг его запястий.
– Не нужно забывать, Гейл, что это, - я киваю в сторону Китнисс головой, - моя игрушка. Я знаю почему ты злишься, Хоторн. В конечном счете она досталась мне, а не тебе.
– Подонок, - уже более спокойно говорит Гейл.
– Может быть и так, но знаешь, я ведь не жадный, я позволю тебе хотя бы понаблюдать, - сам не знаю, что со мной происходит, но мне определенно нравится эта игра, я владею ситуацией, и эта власть пьянит.
– Ну что, дорогая, - поворачиваюсь к Китнисс, её уже бьет мелкая дрожь, - покажем ему, как сильно мы любим друг друга, и постарайся, ведь от этого будет зависить, доживет ли он хотя бы до завтра.
Я притягиваю её к себе и прикасаюсь к её губам своими, легко, давая ей понять, что она должна действовать. И Китнисс подчиняется, сначала робко, потом смелее. Она обвила мою шею и уже исследует языком мой рот. Просто поразительно, на что ты способна ради него. Моя рука зарывается ей в волосы, вторая покоится на талии. Поцелуй уже более страсный, она проводит рукой вниз по моей груди и закусывает мою нижнюю губу, по телу будто проходит электрический ток, я отстраняюсь от неё и окидываю её беглым взглядом. Волосы растрепались, губы припухли от поцелуя, глаза блестят от слез. Опять ты плачешь.
– Знаешь, Хоторн, в нашу первую ночь она была такой же страстной, ты многое потерял…- специально вру ему, все больше распаляя.
– Пит, не надо, - она подняла на меня заплаканные глаза.
– Ну что ты, дорогая, ты же видишь, мы разговариваем, а ты мешаешь, - начинаю я притворно-ласковым голосом.
– Прекрати!
– кричит она.
– Я же сказал тебе, заткнись!
– моя звонкая пощечина рассекает воздух и оставляет красный след на её белоснежной щеке. Гейл с секунду тупо смотрит на нас, а потом снова принялся рвать цепи, после чего зарычал от боли. Он неотрывно следил за Китнисс, за каждым её движением, меня уже жутко стал раздражать его взгляд.
– Ах ты мразь! Клянусь, я выберусь отсюда, и тогда ты пожалеешь о том, что сделал сейчас.
– В твоем положении, я бы не стал бросаться пустыми угрозами, - холодно отвечаю я.
– Да, ну и что ты мне сделаешь, шавка? Ударишь, как её?- Гейл дергается на месте, а цепи весело позвякивают ему в унисон.
– Да я даже руки марать об тебя не стану, - но он, кажется, не обращает на мои слова никакого внимания.
– Китнисс…- его голос дрожит, девушка лишь продолжает смотреть в пол, избегая его взгляда, ей стыдно.
– Нет! На сегодня, я думаю, хватит, - поднимаюсь на ноги и поднимаю Китнисс.
– Пойдем, детка, у нас ещё планы, - тяну её к выходу.
Все, что успеет сказать она, это “Прости меня”, и дверь за нами закрывается. Я тащу её по коридорам, она не сопротивляется, но когда мы минуем поворот, который должен вести в её комнату, она начинает нервничать. Нет уж, детка, сегодня ты к себе не вернешься.
– Пит! Пит, стой же, куда ты меня ведешь?!
– она пытается вырвать свою руку из моей или притормозить, но тщетно.
Вот уже мои покои.
– Не беспокойся, мы уже пришли, - буквально запихиваю её внутрь и захлопываю за нами дверь.
– Знаешь, мне как-то стыдно за то, что я наврал нашему лучшему другу об одной маленькой детали, которой не было, и сейчас я собираюсь это исправить, - быстро преодолеваю расстояние между нами и прижимаю её к себе. Она сначала стоит спокойно, но через секунду, будто осознав смысл сказанных мною слов, начинает бешено вырваться.
– Нет! Господи, Пит, нет!
– кричит она между моими поцелуями.
Прижимаю её к стене, она бьет кулаками мне в грудь, царапается, кусается, но не поддается мне.
– Просто расслабься, ты сама себе делаешь хуже, - шепчу я ей на ухо.
И она прекращает бороться, отдавшись в мою власть. Воспользовавшись моментом, я приподнимаю её над полом, закидывая её ноги себе на талию. Мои губы спускаются ниже, прикусывая, бешено бьющуюся жилку у неё на шее. Её рука зарывается мне в волосы, эта девушка просто сводит меня с ума. Я точно больной. Несу Китнисс к кровати и аккуратно кладу девушку на неё, нависаю сверху. Сам не знаю с чего такая нежность, но больше не хочется