Не делай бывшему добра
Шрифт:
В приемной меня ожидали двое: абсолютно седовласый мужчина ближе к шестидесяти с военной выправкой и ничем не примечательный брюнет лет сорока.
– Добрый день, Регина Аркадьевна, – обратился ко мне Седовласый, – мы к вам от Павла Анатольевича. Надеемся, что сможете выделить для нас немного времени.
– Конечно, проходите, – машинально кивнула я, про себя гадая, что же Баскову от меня понадобилось. Точнее, зачем понадобилось подсылать ко мне эту парочку. – Чай, кофе? – поинтересовалась я, когда мужчины устроились в креслах в моем кабинете.
– Это лишнее, – ответил Седой за обоих. Смысл в присутствии брюнета стал терзать меня еще сильнее. Может этот Седой решил, что в одиночку идти не солидно? – Позвольте представиться, Николай Иванович, а это – Антон Юрьевич, – указал он на второго. – А-то нехорошо как-то получается.
В ответ я молча кивнула, не став лукавить, что мне приятно. А кто я такая, парочка и так знает, без сомнений.
– Думаю, вы в курсе, что волей обстоятельств оказались связаны с нашим начальником, Павлом Анатольевичем?
– Евгений Андреевич просветил.
– Так вот, мы, как и вы, сильно заинтересованы в том, чтобы найти утерянное как можно скорее.
– Вы же понимаете, что это основным образом не от меня зависит…
– А еще, – жестко перебил меня мужчина, – мы бы очень хотели услышать о том, что же случилось лично от вас. Евгений Андреевич свое видение ситуации нам уже изложил.
Я вздохнула и начала говорить. Этот Николай Иванович вгрызался в меня вопросами, будто питбуль в кусок мяса. Впрочем, после часового допроса так я себя и чувствовала: перемолотой в пюре и практически проглоченной. Рассказала я Седому все, что знала, и даже больше: некоторые, отложившиеся в памяти, подробности я с удивлением услышала от самой себя. Впрочем, делу они никакой пользы не принесли.
Как идет наше расследование, тайной для моих посетителей тоже не осталось. Что и осталось загадкой, так это смысл в присутствии второго мужчины, так как за время нашей беседы тот не проронил и звука.
Наконец, вытянув из меня всю душу, Седовласый поднялся и, не скажу, чтобы особо довольный, в компании брюнета покинул кабинет, напутствовав напоследок стараться усерднее и пообещав незримо за мной приглядывать. После того, как дверь закрылась, я с облегчением выдохнула и прикрыла глаза. К работе приступить я не могла еще минут двадцать.
В общем, вторую половину дня особой продуктивностью я похвастать не могла и покинула рабочее место, как только пробило восемнадцать ноль-ноль.
Дома я долго отмокала в ванной под музыку для йоги – мама всегда утверждала, что это отличный способ привести мысли в порядок. Помогло мало: нервозность, вызванная визитом людей Баскова, уходить не желала. Так я и промаялась до двенадцати, а потом с облегчением отправилась спать.
В тот момент, когда зазвонил телефон, я преспокойно пила утренний кофе и смотрела новости. Выезжать на завод собиралась только через полчаса, хоть и была полностью готова.
– Я у подъезда. Через сколько сможешь спуститься? – услышала я до того бодрый голос Серени, словно и к нему вчера заглядывали некие граждане с пожеланием удачи в расследовании. И это было явно не то предложение, с которого я предпочла бы начать день.
– Пять минут, – со вздохом созналась я, заглянув в полупустую чашку.
– Жду, – коротко ответил Серега и отключился.
Я сделала последний глоток и, выплеснув остатки в раковину, сунула грязную чашку в посудомойку. Выключила телевизор, схватила ключи, портфель и мобильный и отправилась на встречу старшему товарищу по сыску.
В «Гелендвагене», помимо Серени, обнаружился еще и таксист, пребывавший с утра пораньше в прекрасном расположении духа. Мне же его вечно довольная физиономия напоминала набившую оскомину рекламу: и надоела до смерти за неправдоподобность, и деваться от нее некуда. Оставалось только смириться, призвав на помощь все то немногое терпение, коим меня наградила природа.
– С добрым утром, прекрасная напарница! – заявил тот, свесившись с переднего сиденья.
– Ты пристегнуться забыл, – указала я на висевший сбоку ремень. Либо наш парень фаталист, либо уж слишком доверяет водителю.
– А ты всегда такая педантичная? – сострил блондин, пробегая взглядом по моим вишневым брюкам с идеально отутюженными стрелками и белоснежной блузе.
– Могу взять тебя на работу, тогда и узнаешь.
В ответ Ковальский хмыкнул, вздернул усами и отвернулся. Серега сказал, что обладателя жетона он вычислил, и сейчас мы ни много ни мало направляемся к этому типу в гости. Добираться нам предстояло аж до ближайшего пригорода, который вопреки всякой логике официально считался полноправным районом города, а на деле больше походил на село, разросшееся за последние десять лет за счет горячо любимых застройщиками многоэтажек.
Дорога в силу утреннего времени заняла у нас чуть больше часа, в течение которого рот блондина не закрывался ни на секунду. Вот уж у кого язык, как помело! Ему бы с бабками на лавочке сидеть, а не приличных людей от дела отвлекать.
– У тебя что, радио сломалось? – под конец не выдержала я и накинулась на Сереню.
– Ага, хулиганы антенну отломили, – хмыкнул мужчина. – Вынужден теперь искать альтернативы.
Я бессильно откинулась на спинку сиденья и пообещала себе купить беруши, если вдруг сегодня мы чудесным образом не покончим с поисками. Минут через пятнадцать Серега остановился возле свежевозведенного панельного дома и, сверившись с бумажкой, сказал:
– Нам сюда.
– Никак на гонорары хату прикупил, – выдал предположение Ковальский, однако никто юмор не оценил.
– Соседей, я так понимаю, опрашивать бесполезно, – оглядела я жилище.
– Идемте, – скомандовал Серый и покинул машину. Мы вылезли следом.
В подъезд мы попали благодаря проверенному уже способу: назвались почтальонами. В тесном лифте – а ведь мог прийти грузовой, но не пришел – блондин с бессовестной улыбкой придвинулся как можно ближе и шумно сопел мне в ухо, едва не задевая усами. Серега стоял к нам спиной и непотребства видеть не мог. На седьмом этаже двери раскрылись и выпустили меня из интимных объятий блондина, которого я при выходе удостоила продолжительным убийственным взглядом. А если бы ему еще дверью кое-что прищемило, было бы и вовсе замечательно. Сереня тем временем уже звонил в типовую металлическую дверь, загородив глазок каким-то удостоверением. Липовым, скорее всего.