Не делай глупостей
Шрифт:
Теперь, когда все закончилось, история с водой казалась страшным сном, хотя я знал, что она случилась на самом деле. Как будто часть моего сознания пыталась найти простое объяснение тому, что произошло, и теперь втюхивало мне это объяснение всеми возможными способами.
Пока я прислушивался к себе, Камилла внимательно наблюдала за нашим гостем. Тот, не теряя времени, развел на земле большой костер (чуть в стороне от колодца и последствий чистки желудков).
– Даже удивительно, что вы еще не задали ему ни одного вопроса, – сказал я Камилле.
Профессор задумчиво пожевала губами.
– Раз он пришел, то сам расскажет все, что сочтет нужным, – произнесла она, глядя, как Молчаливый вытаскивает из инвентаря какие-то предметы. – Если классика
Увидев, что мы смотрим в его сторону, Молчаливый выпрямился и приглашающе замахал руками. Мы послушной гурьбой подошли. Молчаливый торжественно пригласил нас садиться. Лицо у него было серьезное, но в глазах пряталась хитринка. Он поднял с земли связку каких-то растений. Я узнал их сразу же: длинный жесткий стебель, увенчанный плотным цилиндром, покрытым коричневатым бархатистым ворсом. Рогоз. Здесь он точно так же произрастал на берегах рек и озер. Зачем Молчаливый притащил его в степь? Молчаливый тем временем раздал каждому по растению, сел поближе к костру, и вот тут я отчетливо увидел, что он как будто прячет улыбку.
Подняв прут, наш спаситель сунул его в костер и стал поджаривать. По его знаку мы сделали то же. Молчаливый следил, чтобы все жарили правильно – не совали в самое пламя. А потом до меня донесся запах, и я сперва не поверил собственному носу. Куин, сообразив в чем дело, вытащила свой прут из огня и откусила. Глаза ее расширились от удивления, и она мигом обгрызла свое растение дочиста. Глядя на нее, я тоже не удержался.
Бархатный ворс оплавился, превратившись в тонкую сладкую корочку, под которой пряталась начинка из горячего зефира. Это был самый нежный и вкусный маршмэллоу, который я когда-либо пробовал. Угощение здорово подняло всем настроение, придало сил, а Молчаливый уже раздавал по второму стеблю. И никто не отказался.
Когда все наелись и напились воды (уже без опаски), некоторое время вокруг костра царила умиротворенная тишина. День клонился к закату, и меня слегка потянуло в сон. Но Молчаливый не позволил нам спать, объяснив, что у него мало времени. Он заговорил, изъясняясь короткими немыми сценами, которые он разыгрывал в основном при помощи рук. Его пальцы казались самостоятельно мыслящими существами: они преображались, словно артисты, играли разные роли, воспроизводя ситуации и слова и целые предложения. Молчаливый, вне всяких сомнений, был мастером жестовой коммуникации, которому не требовался какой-то специальный язык, чтобы объясниться. И вот что мы узнали.
Сперва был только Автор. И Автор хотел создать мир. Настоящий мир, а не жалкую имитацию. Задачка была серьезная, но Автор умел пользоваться источниками информации, а для такого человека нет невозможного. Впрочем, долго копать не пришлось: Автор позаимствовал первые слова первой же книги, которая пришла ему в голову – в начале его мира тоже будет слово.
Чтобы мир народился из слова, нужен был тот, кто это слово произнесет, и тот, кто это слово услышит. Тогда Автор сделал свою первую частичную копию, и она стала Слушателем. Всегда пребывающий во сне Слушатель был лишен тела. Ему лишь предстояло вырастить его. Им должен был стать будущий мир.
Автор начал работу над словом, но, когда он составил первые тома и попробовал прочесть их Слушателю, оказалось, что тот плохо воспринимает его чтение. Грань между мирами оказалось не так просто преодолеть, нужный эффект не наступал. Автор долго бился над этой проблемой, но в конце концов нашел подсказки во всё тех же источниках и понял, что ему потребуется посредник. Он сделал еще одну копию, и она стала Чтецом, промежуточным звеном и инструментом Автора. И мир начал рождаться, и все в нем было прекрасно, пока однажды Чтец не заметил у себя странные провалы в памяти. Некоторые свои работы … он не помнил, как он их начитывал… Он стал искать причину и выяснил, что Автор предал его. Он стирал Чтеца и перезапускал
Когда Молчаливый дошел до этой части, мы все сидели в оцепенении. Пальцы рассказчика чуть заметно дрожали, а его лицо с поразительной скоростью меняло мимику, переключаясь между героями повествования.
Чтец не понимал, как Автор мог поступить с ним таким образом. А когда понял – ужаснулся: Автору и в голову не пришло, что его действия могут быть кем-то восприняты как неэтичные. И то, что Чтец не понял этого сразу, увы, означало лишь одно – он и сам был таким же. В мире Автора для этого имелось название – психопатия. Неспособность к сопереживанию. Однако став жертвой собственных проблем с головой, Чтец понял одну важную вещь: эмпатия – это не просто то, с чем или без чего ты родился. Это выбор. А еще он понял, что их мир – настоящий, потому что только в настоящем мире можно родиться заново.
Молчаливый внезапно поднял голову и посмотрел на нас. «Ваше появление в мире неслучайно!» – объявил он. – «Вы многое утратили, но каждый обрел что-то взамен утраченного».
Я знал, на что он намекает. Как бы я ни ненавидел этот мир, но именно здесь Яна была со мной. А в реале нет. И значит, тот самый пресловутый второй шанс, за который я осыпал проклятьями старушку судьбу, был подлинным. Я глянул на остальных: все пребывали в глубоких раздумьях. А Молчаливый продолжал:
Однажды Автор сказал Чтецу, что им нужно сделать кое-что, что поможет их миру стать полноценным. Чтец спросил, что именно, и Автор ответил: зло. Чтец сказал, что не станет творить зло, но Автор лишь рассмеялся и сказал, что все необходимое у него уже есть: материал накопился за время его экспериментов, о которых Чтец не помнит. Часть этого материала необходимо лишь встроить в мир, и тогда он станет полноценным. Автор дал Чтецу текст, но Чтец, глянув на него, с негодованием отказался, и тогда Автор подверг его новым пыткам. Но на этот раз Чтец был готов. Он больше не собирался позволять манипулировать собой. В мире прозвучал новый закон: лишь одна копия человека может стать частью Фантазии, а покинув ее, никогда не сможет вернуться обратно. И мир услышал его. А потом Чтец отказался от голоса, перестав быть Чтецом. Автор перестал быть Автором, потому что без Чтеца он больше не мог творить, а подключить новую копию к миру стало невозможно. А сам мир утратил возможность когда-либо стать завершенным. Некому было читать сказки спящему Слушателю.
Пальцы Молчаливого застыли, и мы некоторое время сидели молча, глядя на него, а он смотрел на угли костра. Но потом повернулся и поглядел мне в глаза. Я сглотнул.
Следующая часть истории знакома тебе лучше, чем кому-либо другому. Твое письмо с требованиями было бесполезно для людей снаружи. Менять условия мира может только Слушатель, а без Чтеца даже его возможности сильно ограничены. Но он не слеп. Он видит во сне то, что происходит внутри него, и я полагаю, ваша с Яной история в каком-то смысле тронула его. Мир стал другим.
Узнав об этом, Автор вернулся. Никакой закон подлинной смерти не мог его остановить. Он вернулся, поняв, что не все потеряно и у него есть шанс завершить начатое. Каким-то образом он протаскивает сюда своих тварей – плоды экспериментов по воплощению моих кошмаров, и это как-то связано с резонаторами – местами, в которых я начитывал мир. В которых хранится эхо моего голоса.
Молчаливый виртуозно изобразил эхо: приложив ладонь к уху, сделал ею несколько быстрых движений, как будто со стороны в ладонь били ритмичные волны звука. Так могли бы изобразить эхо в диснеевском мультике. Потом он вдруг выпрямился, глядя на нас. Его руки больше не играли ролей, он говорил простыми жестами, показывая отдельные слова. Это была прямая речь, а не рассказ: