(Не) детские сказки. В объятьях медведя

Лунёва Мария

Вторая собака, видимо, поняв, что пожаловал хищник крупнее, выпустила моё плечо и отскочила в сторону. Держась на расстоянии, она истошно лаяла, призывая подмогу.

Я перевела взгляд с нее на лесного хищника, медведь тоже смотрел на меня. В его глазах было что-то такое… разумное. Человеческое. И главное, он не нападал, просто водил носом из стороны в сторону и наблюдал, заинтересовано, будто диковинку какую обнаружил.

Может, признает!

Робкая хрупкая надежда всколыхнулась

чахлым огоньком в моей душе.

– Мишенька, – прошептала я, – пощади.

Отползая на четвереньках, я молилась только об одном: чтобы собачий лай отвлек хищника, чьих намерений я не понимала. Он просто смотрел и не сходил с места.

Медведь еще раз повел носом и неожиданно зарычал, глухо, но сердито. Глубоко вздохнув, нащупала свой топор и ухватилась за него. Нет, конечно, я понимала, что против такого зверя он бесполезен. Но! Я словно пыталась оправдать свои поступки. Ну, не кидать же его здесь: коли выживу, так уж что-то из своего имущества уберегу.

Глупо, но мне так хотелось верить, что я увижу завтрашний день.

Не обращая внимания на то, что за моей спиной собака, я отползала в сторону ельника.

Всего каких-то десять минут бегом и я спасена.

Медведь, видя мои попытки убраться отсюда по добру поздорову, зарычал сильнее и двинулся на меня.

Это послужила сигналом! Подскочив, я рванула в сторону деревни, но моё бегство быстро прервал пес, вцепившись в мою шубу. Не теряя времени, я бросила топор и вытащила руки из рукавов, оставляя кровожадной псине свою верхнюю одежду.

Я бежала как сумасшедшая, давясь собственным дыханием. Бок нещадно колол, а перед глазами мелькали мурашки. Но я не останавливалась, гнала себя вперед. Позади отчаянно заскулил пес и умолк. Видимо навсегда. Округу снова огласил охотничий горн. Я даже отдалено слышала свору. Это прогонит медведя.

Звук повторился.

Это придало мне скорости.

Сейчас у меня есть призрачный шанс спастись, а значит, нужно бежать. Просто передвигать ногами и не оборачиваться. И пусть за мной несутся все демоны этого леса. Я хочу домой: закрыть ветхую дверь, забраться под одеяло и осознать, что я все еще жива. Дышу. Думаю.

Споткнувшись о корень, выступающий из земли, я упала, растянувшись плашмя на земле. Удар пришелся на подбородок. Клацнув зубами, прикусила кончик языка. Кровь быстро наполнила рот. Сглатывая, я остро ощущала металлический привкус. Поднявшись, хромая, уперто побежала к дому.

Оставалось совсем немного.

И леший с ним, с топором и тележкой!

И пусть я осталась без единственной шубы, но жива! Я все еще дышу.

Выживу. Найду старый тупой топорик, был он где-то в сарае. Наточу и за зиму выкошу все сосенки у дома. Да, сырец плохо горит и копоти от него

много. Но, ведь горит же.

А значит, будет тепло.

Не помню, как заскочила в собственный огород. Взлетев на крыльцо, застряла ногой в прогнившей ступеньке, выдернула ее и буквально заползла в дом.

За спиной захлопнулась дверь.

Первый раз за много лет я пожалела, что не поменяла засов, прогнивший еще при жизни мамки. Дыша, как загнанная лошадь, отползла к единственной мебели в комнате – кровати, и недолго думая, залезла под нее. И только там, слушая собственное сердце, я медленно выдохнула.

«Живая!»

Время тянулось бесконечно долго. За окном завывал ветер, на крыше шуршала мышка, вдалеке каркала ворона, тревожа мой слух.

Лежа на холодном полу, прижавшись щекой к шершавой половице, тихо плакала, давясь слезами. Никогда прежде, я не позволяла себе этой слабости. Ребенком была – не плакала. Даже когда тело матушки в могилку стаскивала, и то держала себя в руках. Понимала, что никому в этом чуждом мире слезы мои не интересны. А сейчас я не могла остановить поток влаги, стекающий по лицу.

Так близко от собственной смерти я еще не была никогда. Теперь замерзнуть в собственном доме в лютый мороз, не казалось мне самым страшным в жизни.

Глава 3

В комнате становилось темнее. Напряжение покинуло моё тело и теперь мне хотелось просто спать, но вылезти из-под кровати я всё равно не решалась. Перед глазами стоял облик грозного огромного медведя. Быстро же он оклемался.

А этот взгляд, словно человек на тебя под личины зверя смотрит.

С детства я слышала рассказы о лесных жителях, о целых селениях перевертышей – людей с душою зверя, способных менять свой облик.

Мало кто их видел, но сомнений в их существовании не было. Лес принадлежал не нам, и даже в годы войны отряды солдат, что нашего князя, что соседнего, никогда не заходили глубоко в лес.

Страх жил и множился в сердцах людей.

Тяжело шумно выдохнув, я глянула на дверь. Такой засов не спасёт даже от человека, чего уж там про зверя дикого говорить.

С улицы донёсся истеричный лай собак, от которого у меня душа заледенела.

Свора!

Ни жива ни мертва, я шептала губами молитву и просила лесных духов только об одном – пусть охотники обойдут мой дом стороной.

Пусть не взглянут на жалкую халупу с прогнившей крышей.

Пусть беда пройдёт стороной.

Но лесным богам не было дела до маленькой смертной. Дверь распахнулась от сильного толчка, и в дом ворвались собаки. Они быстро нашли меня под кроватью и, вцепившись в мои руки и ноги, потащили наружу.