Не Dolce Vita
Шрифт:
Фаина вызвала во мне чувство симпатии. Она была эмоциональна и неординарна не только внешне, но и в манере поведения, и в том, как разговаривала. Я была с ней знакома несколько минут, а меня уже к ней тянуло. Хотелось слушать ее бесконечную болтовню ни о чем и наслаждаться экстравагантным внешним видом.
— Почему вы так хорошо говорите по-русски? — не удержалась и спросила я.
— Во-первых, не называй меня на «вы», — подмигнув мне, попросила Фаина. — Я, конечно, гожусь тебе даже
— Я совсем не хотела подчеркивать возраст… — начала было я, но Фаина меня прервала.
— А, во-вторых, может, ты и не поверишь, но я русская, — обнажив ровные белоснежные зубы, мелодично произнесла она.
Я удивленно взглянула на Фаину, в лице которой явно присутствовали африканские черты.
— Не надо меня так рассматривать, — словно сканируя меня в очередной раз, заметила она. — Да, мой отец был черномазым.
После такого заявления я чуть не поперхнулась лимонадом, который взяла с подноса.
— Я его так называю не из-за цвета кожи, а потому что он, неизвестно какой судьбой занесенный в Советский Союз африканский коммунист, оставил мою мать с трехмесячным темнокожим ребенком на руках и бежал к себе на родину. Но… «дела давно минувших лет»! — отмахнулась она. — Он не стоит того, чтобы о нем вспоминать. Лучше давай поговорим о тебе. Давно ли ты здесь?
— Уже три месяца.
— И ты еще не сошла тут с ума? Я не выдерживаю больше двух недель, потом обязательно улетаю в Европу.
— Честно говоря, здесь скучновато, но первое время мне было даже интересно, — призналась я.
— «Скучновато», — передразнила меня Фаина. — Да здесь свихнуться от тоски можно! Слушай, а может, Антон отпустит тебя со мной в Монако. Я лечу туда через пару недель?
Идея мне понравилась, но я даже представить себе не могла, как сказать об этом Антону. Он явно был бы против моего отъезда.
— Хочешь, я сама его спрошу? — предложила Фаина.
— Нет, спасибо. Мы только начали обустраиваться. Как-то нехорошо оставлять Антона одного, — тактично объяснила я.
— Это ты права. Мужика одного оставлять нельзя, даже если ты самая красивая и умная на свете женщина. Все равно найдется какая-нибудь прохиндейка и прыгнет к нему в кровать. Ну ничего! Зато пока я здесь, я хочу тебя видеть каждый день! Ты мне нравишься, — глядя мне в глаза, заявила Фаина.
— Спасибо. Вы… то есть ты мне тоже понравилась, — искренне призналась я.
— Давно вы женаты? — разглядывая проходящих мимо мужчин, спросила Фаина.
Я не знала, можно ли говорить об этом с малознакомыми людьми, но Фаина внушала доверие, поэтому я честно ответила:
— А мы не женаты.
Она круглыми глазами
— Этого не может быть! Как же ты въехала в страну? Я думала, молодым одиноким девушкам сюда въезд запрещен.
— Антон знает одного из родственников султана, поэтому смог получить для меня визу.
— Я знаю, что все продается и покупается, но это… — протянула Фаина.
— Антон ничего не покупал, — попыталась объяснить я. — Они просто хорошие друзья. Вместе учились в институте.
Фаина только рукой махнула:
— Не будь наивной. Наверняка этот родственник получил свой процент. Просто так здесь ничего не происходит. Им нужен был Антон, а Антону нужна ты, поэтому ты и здесь, — со знанием дела подытожила она.
Я немного растерялась от ее напора и, поскольку не знала, что ответить, продолжала молчать, рассеянно оглядываясь по сторонам.
— Так почему же вы не женаты? — продолжила свой допрос Фаина.
— Долгая история… — нехотя начала я.
— Я поняла, не хочешь рассказывать. Ну и не надо. Меня это действительно не должно касаться. Просто я привыкла совать свой нос в чужие дела. Все равно расскажешь как-нибудь потом… Пойдем, а то Антон тебя уже, наверное, потерял.
Я оглянулась и увидела, что Антон действительно ищет меня глазами. Заметив нас, он направился в нашу сторону. Фаина быстро поставила на столик, стоящий поблизости, стакан с марокканским чаем и, помахав рукой Антону, сказала мне:
— Ладно, пойду. Не буду вам мешать. Я тебе позвоню завтра, сходим вместе в ресторан.
И она быстрым уверенным шагом скрылась в толпе гостей. Моя новая знакомая меня заинтриговала. Я была так растеряна от ее напора, что ничего не успела узнать о ней самой, поэтому с нетерпением ждала возвращения домой, чтобы поподробнее расспросить Антона о ней, а заодно выяснить, почему же он не брал меня с собой ни на какие встречи, о которых упомянула Фаина.
По дороге домой мы молчали, так же молча вошли в дом. Напряжение, возникшее между нами еще в порту, так и не прошло, несмотря на то, что на приеме мы мило разговаривали и Антон не сводил с меня восхищенных глаз.
Я чувствовала, что он хочет начать разговор, но не знает, как это сделать. Упрямство и боязнь уронить достоинство не позволяли ему заговорить со мной. Антон не умел долго злиться, так же как и я, но и никогда не шел на попятную. Раз уж он решил, что был прав, то другого мнения быть не может.
Я тоже уже остыла и практически не злилась на него. По крайней мере, мое желание выяснять отношения по приезду домой уже пропало. Кроме того, меня жутко мучило любопытство: так мне хотелось расспросить его о Фаине.