Не драконь меня!
Шрифт:
Не мальчишка. Прекрасно знал. Я ухватился за эту возможность, чтобы не уходить. Мне не хватает смелости признаться самому себе в том, что я готов быть свидетелем жизни Брианы, но быть. Видеть ее. Знать, что она жива. Оберегать. Наблюдать, смотреть, как она стареет и…
В итоге она придет сюда. Придет ко мне. И тогда…
Что тогда?
Она обо мне забыла, как и я давно забыл. Забыл, каково это — терзаться обычными человеческими чувствами. Что в ней такого, что меня так цепануло? Внешность? В моей жизни были тысячи красивых женщин. Характер? Не отнять. Воля к жизни? Заражает. Заражает так, что,
Но нужно ли?
— Владыка! — раболепно повторил демон первого ранга.
Перевел на него скучающий взгляд. Рыжая морда, винтовые рога, четыре пары клыков, из-за которых он говорил так, что едва разберешь, тем более, демонический диалект отдаленных пустошей — тот еще геморрой для понимания. Навели они тут беспорядок.
— Рахатий. Своим приказом временно исполняющего обязанности Дракона Смерти я снимаю полномочия со смотрителя Восточных земель и перекладываю их на тебя.
От такого «счастья» демон позеленел. Есть у них особенность — менять окраску от сильных эмоций. Зеленый — не то, чтобы цвет большой радости…
Не такого ответа он от меня ожидал.
— Меня, знаешь ли, тоже никто не спрашивал, хочу ли я сидеть в этом кресле, — ударил тяжелой каменной печатью по только что подписанному приказу. Пергамент вспыхнул и растаял в воздухе — немедленно перенесся всем упомянутым в нем лицам, одна копия материализовалась между рогов Рахатия. Там у них особая жила силы. — Инициативность — обоюдоострый меч. Ты молод, — я сосчитал число колец на вторых рогах — всего семь. Ему и тысячи лет не набралось. — Но умен. Мыслишь нестандартно. Не побоялся прийти и доложить мне о ситуации, которую веками укрывал предыдущий смотритель. Теперь власть в твоих руках. Переспи с этим, а завтра — в бой. Многие будут недовольны твоим назначением и попытаются тебя убрать.
Рахатий побелел.
— За твоей спиной — воля Дракона Смерти. Можешь напомнить это тем, у кого появятся вопросы. Следующий!
Их были сотни, если не тысячи.
Следующие три дня я безвылазно сидел в кабинете, штамповал приказы, отрывал головы, воскрешал ушедших за грань, и возвращал тех, кого воскресили без должных к тому оснований. В моей провинции скопилась уйма дел, который надлежало решить до того, как я уйду, но у меня не было шанса вернуться в мир живых. Не было даже времени посмотреть, как там Бриана. Я слушал короткие отчеты Сумеречных драконов, наблюдавших за ней. Жива. В порядке. Ночью рыдает в подушку, днем — сияет от счастья. Все забыла, ничего не вспомнила, зелье приняла — в покоях его нет.
Зелье приняла.
Это самое главное. Если то, что я почувствовал, мне не примерещилось, я был обязан позаботиться о последствиях. Ненужных ей последствиях.
— Посетитель две тысячи триста двадцать пять, — произнес Мелдсон, мой временный секретарь. Спокойный смышленый демон второго уровня, без тщеславия и корыстолюбия. За три дня его пытались подкупить три сотни раз, две сотни раз — убить, еще полторы сотни раз — очаровать. Выдержал. Молодец. — Насчет вашей завтрашней коронации. Организатор торжества.
Взвыть не позволило положение. Я стиснул зубы, сухо кивнул.
— Пусть подождет пять минут. Принеси мне красного вина с травами и кусок мяса. Пора подкрепиться. И никого не пускай.
Демон кивнул, вышел и, как только запер дверь, я примерился к огненной плети Дракона Смерти. Пока не вступил в права правителя, я могу вернуться в мир живых. У моего тела еще один день. Следует закончить дела прежде, чем исчезнуть. С отцом, опять же, попрощаться.
Плеть, с виду легкая, как тростинка, на поверку оказалась тяжелой, как чугунная телега. Обхватил ее двумя руками, взмахнул раз, взмахнул другой… Запахло жженой плотью. Я держал дымящийся кусок лавы, не желавший подчиняться, ведь я еще не принял власть.
Куда ж ты денешься? Подчинишься.
Резко выдохнул, взмахнул плетью, обрисовал в воздухе круг и нырнул в образовавшийся огненный портал. Он вспыхнул и погас, но этого хватило, чтобы вернуться в тело.
Тело открыло глаза и уже все видело и понимало, но не могло пошевелиться. В холодном темном помещении горели свечи, а надо мной склонился жрец с ритуальным тесаком в руках. Жрец так и замер с занесенным над головой клинком. Икнул, моргнул, обмяк и осел на пол.
Что за кадры? Кто вообще занимается наймом персонала? Что за бардак?
И с чего они решили, что можно хоронить меня раньше времени? Я насилу повернул голову. По телу рассыпались отвратительные мурашки, разбежались жалящими муравьями. Мышцы выкручивало и ломило. В какой позе я вообще валялся?
Рядом с телом жреца на каменном полу валялось мое завещание. Понятно, решил шкуру с меня снять и Бриане отправить. Снимать шкуру с дракона дело непростое, куда проще снять ее с человека и провести принудительный ритуал трансформации. Жрец не глуп, однако нервы у него ни к Дракону Смерти.
Тьфу ты…
Скатился на пол и выругался. Каменное ложе возвышалось над полом на полтора метра, а чувствительность так до конца и не вернулась. В итоге в себя мы со жрецом пришли одновременно. Заметив меня, совершенно голого и абсолютно живого, жрец решил повторить подвиг, не дав мне и слова сказать.
За неимением одежды — раздевали меня в другом месте — сорвал с горе-патологоанатома плащ, укутался и направился к отцу. В этой части замка я бывал нечасто: холодно, сыро, да и живому, в целом, нечего здесь делать. Морг он и есть морг. Чутье быстро вывело меня к живым. Пахнуло теплом родного дома, ароматом пирогов с капустой и свежим ежевичным компотом. Я три дня не ел. Заказывал вино с травами и мясо, но больше по старой памяти. Вкус за гранью не чувствуется, запахи еды стерты и задавлены. С тем же успехом я мог жевать подошву ботинка. А тут… Все родное.
— Вла… вла…
Бум.
Зря, наверное, я капюшон снял.
Переложил служанку — молодую впечатлительную девочку — на козетку и направился дальше, сопровождаемый редкими обмороками, бледными лицами и даже семиконечным знамением.
Рановато меня похоронили. Еще целые сутки. Чего это они?
Охрана в отцовских покоях оказалась покрепче. В мое воскрешение не поверили. С отцом моим посоветовались и, после меня все же пустили, провожая острыми взглядами в спину.
— Явился, не запылился! — отец на меня даже взгляд не бросил. Перед ним на рабочем столе возвышалось три стопки папок. Вдоль стен сидело семеро драконов. Знакомые все лица при виде меня вжались в стулья.