НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 1.КУДА КАТИЛСЯ КОЛОБОК?
Шрифт:
Гуляя, набрели на знакомую со вчерашней ночи скамейку. Сегодня она разглядела около паркового инвентаря клумбы цветущих тюльпанов. Где-то, совсем рядом, уводили в мир грёз ландыши и выкинувшая стрелки цветов сирень.
"Как меняет человека страх: всю эту красотищу я вчера просто пропустила", -удивилась Даша.
– Посидим, - с удовольствием шлёпнулась она на скамейку.
– Такой прекрасный вечер...
– Куда?
– рявкнул Бугров.
– Вы кенгуру видели? Лавочка мокрая и холодная. Ох, шустрая какая! Лишь бы прыгать...
– Не растаю, - беспечно отмахнулась она, игнорируя предупреждение.
Бугрову такой легкомысленный подход не понравился.
– Дурёха, - выдернул её уже из насиженного места парень.
– Юбка до пупа, попа голая. Математика и физика в голове, а что бабе требуется знать, не ведаешь. Анатомию учить надо было лучше.
Обиженная Дашка пробовала огрызнуться.
– А ты всё знаешь, чего же сам садишься?
Бугров рассевшись и даже облокотившись на спинку скамьи уставился на непонятливый субъект: "Неужели надо объяснять?!"
– Я мужик, мне не рожать, садись ко мне на колени - тепло и сухо. Ох, сколько с тобой мороки, малая!
Дарья слушала внимательно, надеясь почерпнуть от него те знания, что пропустила сама. Слегка наклонив голову и хлопая большими пушистыми ресницами она искоса поглядывала на него. Его ответ ей совсем не понравился.
– Не смешно, - надулась Дашка такой наглости, бестолково топчась рядом.
– Вот и договорились. Иди сюда.
– Без церемоний Бугор усадил девчонку к себе на наведённые стрелками брюки и слизнул мимоходом упавшую с ветки на её щёчку каплю давно отшуршавшего по земле дождя.
Выкатив глаза и прикусив язык, она всё же нашла в себе силы выдавить:
– Пусти.
Ага, разбежался. С чего это ему отпускать, если она уже посиживает. Дураков нет.
– Ну-ка тихо, маленькая, - придавил он её возмущение.
– Я тебя не съем. Сама же сказала, вечер - сказка. Наслаждайся.
– Руки убери, - простонала Даша, цепляясь хотя бы за это.
– О чём разговор, только замёрзнешь ведь.
"И опять этот наглец был прав. Ночная свежесть покушалась на её голые плечи. С чего так вырядилась. Мёрзни теперь. Так уж пусть это будут его теплые руки",- уступила она его нахальству, конечно же, по необходимости, ну теперь уже точно последний раз. Фонарь мигнул, раз, другой и погас. Зато луна спустилась так низко, как будто собиралась светить только для них двоих. Она огромным шаром висела за их спиной. Как же он красив - спокойный, насмешливо смотрящий на неё. "Нет, так нельзя!" Дарья отрывает от него взгляд и устремляет его в первый же попавший на глаза куст. Глаза выхватывают рассыпанный по листьям жемчуг. Он играет в лунных лучах, отливая голубизной и тайнами...
– Ромаша, смотри, капелька с листочка сирени скатилась в стаканчик тюльпана, - теребила она его, напрочь забыв обиду, через минуту.
– А вдруг утром там настоится приворотное зелье или эликсир красоты. Представляешь!- Её сморщенный носик смеялся, а зелёные глаза горели мечтательным азартным огнём.
Бугров растёкся в нежности, свежевыкаченным мёдом.
– Воробушек, ты меня удивляешь?
– Но почему... Представляешь, каждая бы дурнушка знала, что есть шанс выпив этого чудесного напитка стать красивой. Люди ж страдают из-за ерунды.
– Чудная ты какая-то...
– Дурочка думаешь?...- дрогнул её голосок.
Бугров спохватился. "С этим малым ребёнком, в самый раз следить за своим языком".
– Да нет... В другом роде... В другом смысле... Чёрт! Я не то имел в виду.
Даша, посчитав себя не понятой, обиделась. Поэтому враз залезла опять в свою защитную молчаливую скорлупу. "Пусть смеётся раз он такой". Бугров поняв свой промах разволновался: "Обиделась. Вот ведь, с таким чудом, надо быть всегда начеку".
– Не сердись, малыш. Ну, мир?
– прижал он её к себе.
– Я тебе вчера ещё французский поцелуй не показал, научить?
– Он уже понял, как её переключать, главное, подсунуть какую-нибудь учёбу. Ты наверняка о нём ничего не знаешь?
– хитрил Роман, но Дашка даже не заметила подвоха, так ей было хорошо. Долго не мудря выложила всё:
– Знаю.
– Откуда?
– искренне удивился Бугров. С утра до вечера, что они не виделись большой срок, но не для неё... Недоумение и напряжение, застывшие на его лице, поторопили Дашу с объяснениями.
– Из книжек, конечно, откуда же ещё-то, - надулась она на его непонятливость, правда, вновь быстро забыв об этом.
– Слушай. Кончиком языка надо прижаться к губам партнера и если он откроет навстречу рот, подразнить его языком. Позволяя и его языку проникнуть к тебе в ротик.- Цитировала она чужие мысли.- Ну, правильно?
Книги его голова садовая не взяла в расчёт. Это ж полное извращение учить обнимать и целовать бабу по книгам.
– Ты ходячий кошмар, попробую тебя научить, предупреждаю сразу, это не вчерашний урок, будет сложнее, - с трудом сдерживал он смех.
– Твоя теория без практики, чушь с хреном. Извиняюсь. Обалдеть можно, каким мусором ты свою маленькую головку засорила.
Даша задумалась, куда он клонит. Уж слишком расторопен и прыток её новый знакомый. Но с другой стороны...
– Бабушка говорит, если налила тесто на сковороду, жарь блин, - согласилась и на это бестолковая девчонка. "Подкинула судьба случай, надо использовать его, когда ещё такой учитель упадёт в её руки".
– Какой блин?- запутался Бугров.
Дашка отмахнулась:
– Никакой, показывай свой французский и попонятливее. Пропадать - так с толком.- Она вскинула на него заинтригованный взгляд.
Он ухмыльнулся: "Будет толк!" Его руки ещё теснее сомкнулись вокруг неё, язык, очертя контуры губ, метнулся внутрь, исследуя полость рта. Всё это Дашку смешило, хотелось защёлкнуть зубы и откусить ему наглый кончик.
– Так. Чего смеёмся?
– насторожился Бугор, отстраняясь. Эта обезьянка не вписывалась ни во что. Поэтому её смех может обозначать что угодно.
– Смешной поцелуй, - уклонилась от ответа она.
– Это ещё почему?
– опешил Бугор. Так его ещё никто не оскорблял.
– Сказать?
Он осторожно кивнул:
– Ну.
– Мне всё время хочется укусить тебе вот это,- уцепилась она пальчиками за кончик языка, по-свойски раздвинув его губы.
Бугров, наконец, понял, что девчонка не принимает его всерьёз. Для неё это игра, учёба, но не больше. "Она меня просто использует - вот дела!" Он свёл челюсть и прищемил её пальчики. Она нет, не взвизгнула, а непонимающе заморгала. А он сведя брови и глотая смешинки гудел: