НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 3. СЕМЕЙНАЯ КРЕПОСТЬ.
Шрифт:
Всё так. Устали малость все. Разъезжались при золотом серпе, раскачивающемся на тонкой цепочке из весело подмигивающих звёзд. Чем не ожерелье. Для Лизы с Мишей вызвали такси, а Дашу с Романом повезли родители, решившие заночевать у детей, этим в край испортили настроение Романа.
– Вы меня убили, нет, живьём закопали, родственнички, - невесело бузил он.- Обрадовали, так обрадовали.
Даша млея в тёплых руках мужа, просительно посматривала на отца, мол не заводите его. Но тот игнорируя её просьбы гнул свою линию.
– Чем это?
– хитрил Громов.
Бугров не понимал, кому и зачем ещё надо объяснять, разве не понятно.
– Лишили радости общения с женой и ещё смеётесь.
Слёзно, но над ним продолжали измываться.
– В вашей квартире хватит всем места, не нервничай так-то уж.
Бугров сопел, а что - не железный. Какой не чувственный подход... Как кинули...
– Это уже издевательство. Три пары в однокомнатной квартире и санузел совместный. Я люблю голышом ходить по квартире, а что теперь, - бубнил Роман.
– Ходи, не возражаем, подумаешь невидаль, - подмигнул Громовым отец.
– Я смотрю, вас ничем не проймёшь, подготовились на все сто. О гостинице не помышляете, жалеть меня никто не собирается, а я-то уши развесил, ах, какие чуткие у меня родственники. Поехали.
Разошлись по машинам. Ребята поехали с Бугровыми. Громовы шли следом.
В машине Роман сидел чернее тучи, прижимая к себе улыбающуюся жену и стараясь не смотреть на веселящуюся мать. Та долго молчком не усидела, полезла с разговором и не просто с разговором, а с подковырками. "Что бабы за ядовитый народ?"
– Скажи, чего ты так о ночи беспокоишься, все ж свою силушку за день выложил, - подначивала Зинаида сына.
– Не волнуйся, на ночь ещё наскрёб бы, маменька, теперь по вашему хотению всё пропало.
– Отвернулся он к окну, рассматривая проносившийся мимо бьющий огнями по глазам город.
Проводив гостей, Лена вручила ребёнка мужу, чтоб не успел скрыться с отцом в кабинете. Хоть профессор и был строго настрого предупреждён, но уже не раз подбуренный соблазном покушался на время зятя.
– И что мне с ней делать?
– изумился такому повороту Димка.
Лена объяснила отчего же не объяснить, пусть с ходу и впрягается, а то потом руки не дойдут...
– Перво-наперво покупай, одень пижаму и положи баю-бай, если вспомнишь песенку колыбельную, то спой.
Его лицо вытянулось в трубочку.
– Это всё, я должен сделать сам?
Лена поторопилась вернуть его в нормальное состояние.
– А кто? Ты помнится, хотел второго сам воспитывать, вот и начинай получать удовольствие.
Но это не так оказалось просто и Димка проканючил:
– Один? Я ж не смогу. Лен, помоги.
– Справишься,- беспечно махнула она, стреляя в мужа хитрым взглядом.
Больше ныть Димка не стал. "Ах, раз так!"
– Где наша не пропадала. Машка, твоя мама, без папочки превратилась в злую девочку, придётся очень постараться сегодня, чтоб всё вернуть на свои места.
Лена сверкнув зазывающим огоньком, безумных от любви глаз, улыбнулась.
– Вот-вот, постарайся...
Оказалось сложного-то ничего нет. Сильный пол больше прикидывается не мощным. Так проще. Димка справлялся. Правда, он позволял всё, что только желала Маша. Это приводило ребёнка в неописуемый восторг. Затянувшееся купание, хохот мужа, всплески воды и восторженные визги Маши, вынудили Лену заглянуть в ванную. То, что она увидела, повергло её в шок.
– Кошмар. Димка, ты самосвал. Зачем сам с ней в ванную залез, ещё и в плавках, ребёнок в трусах. Что это за мытьё?
Димка принялся оправдываться:
– Я же всё-таки мужчина, а что если ребёнок запомнит меня нагишом?
Лена взялась за голову.
– В тебе узнаваем научный деятель. С Машки чего трусы не снял?
Но у него на всё был приготовлен умный ответ.
– Она же маленькая женщина, а вдруг ей неприятно быть голой перед папой.
– Какие потрясающие рассуждения, почему мне такое в голову не пришло, ты случайно, не знаешь?- ехидничала Лена.
Димка и на это нашёл быстрое объяснение.
– Вы обе однополые.
Лена прыснула в ладошку.
– Да, ну. Какая гениальная мысль. Только мне, кажется, почему-то всё проще. Ты, Димка, переборщил с холостятством. Снимайте защитные пояса. Ты из своего глубокого детства много помнишь? Столько же запомнит и она. Ой, ой, что ты делаешь, ой...
Одним рывком муж затащил Лену в ванную. Одетая по случаю приезда Димки, крохотная ночная сорочка потеряла свой вид, зато обнажила все Ленкины прелести.
– Один-один, дорогая, - притянул её к себе Димыч.
– Я с большим трудом дождался, когда вся эта орава уберётся по домам.
Ребёнок заливался смехом. Маленькой Машке, вероятно, было забавным видеть барахтающуюся в воде маму.
– Милая моя жёнушка, половину задания я выполнил. Всех накупал. Сейчас понесу дам в кровать.
Димка спешил. Нетерпение подгоняло. Он, конечно, не Бугров, но не железный. Посадив завёрнутых жену и дочь в полотенца на руки, заторопился в спальню. Оставив жену, полетел в детскую, укладывать дочь. Это оказалось делом не быстрым: высушить волосы, одеть пижаму, прочитать сказку... Он чуть с ума не сошёл.
Уложив наконец дочь. Он победителем вернулся к себе. Но его ждал сюрприз. Лена спала. Это так безжалостно, что взвыл. Лена не выдержав, рассмеялась. Они ворковали, наконец, принадлежа только себе.
Надув губки и не мешая ласкам, она высказывала ему свои претензии:
– Ты зачеркнул все мои приготовления, я так ждала этой ночи. Купила красивую сорочку, бельё, а ты взял и макнул.
– Девочка моя глупенькая, была бы моя воля, ты ходила только без белья. Я там с ума сходил по твоей прекрасной ножке, по милой родинке на пузике. По хитрым глазкам и губкам слаще клубнички. Особо скучал по крошечному существу, что беспрерывно орало и вычмокивало твою грудь. За год оно превратилось в симпатичную Машку.