Не гаси свет
Шрифт:
— Я… мне что-то нехорошо… — пробормотала Кристина.
Она не притворялась. Ей показалось, что комната пришла в движение и медленно закружилась, как карусель. Почему ей так жарко?
— Я… Что было в той ампуле?.. — Она заморгала. — Вам это с рук не сойдет… Лео подозревает… И тот полицейский, он тоже до вас доберется…
На губах Милы появилась змеиная улыбка:
— Я написала дневник. Сочинила такую историю… Подделала все. О том, что якобы происходило в Звездном городке, и о том, что бедный Лео будто бы со мною сделал… —
— Зачем?..
— Когда он останется совсем один, когда все от него отвернутся, когда он окажется в тюрьме, я начну его покорять, начну отвоевывать свое — медленно и терпеливо. — На губах женщины-космонавта заиграла мечтательная улыбка. — Он поймет всю силу моей любви и преданности. Узнает, что я ради него сделала. И снова меня полюбит и будет любить как прежде — как в самом начале…
Мадемуазель Штайнмайер прикусила нижнюю губу. Господи, эта женщина — законченная психопатка… Она бросила взгляд на Маркуса, но тот с равнодушным видом держал ее на прицеле: ему заплатили, этого вполне достаточно.
— Пора, — сказала Мила своему помощнику, посмотрев на часы.
Она открыла низкую деревянную дверь у себя за спиной, и Кристина увидела бетонную беседку, которая начиналась у стены дома и тянулась до опушки леса. Беседку обвивали сухая виноградная лоза и плющ, возле нее пламенели камелии, тонко пахли бледные зимние розы… Край каменного колодца порос мхом, а между плитками дорожки росли трава и крапива.
— Давай шевели ногами, — велел Маркус, ткнув пленнице в спину пистолетом.
Журналистка сделала три шага и остановилась:
— Что вы собираетесь со мною сделать?
— Пошла, кому сказано! — прикрикнул на нее бандит.
Они добрались до леса по узкой тропинке. Солнце садилось за деревья на холме, и его бледные лучи, красные и холодные, освещали тонкие черные стволы. Маленький ручеек бежал по пухлому ковру опавшей листвы, поблескивая, как медный провод. От земли поднимался запах перегноя и разложения.
Сердце у Кристины колотилось как безумное.
— Шагай, — снова приказал Маркус.
Он шел первым и не оглядывался, прекрасно понимая, что далеко его жертва не убежит — даже если попытается.
Они миновали ручей и начали подниматься по склону.
— Господи, как кружится голова… — пробормотала Штайнмайер, после чего пошатнулась и тяжело плюхнулась на колени. К ее ладоням прилипли грязь и листья. Маркус остановился. Его кукольное личико не выражало никаких эмоций — только безразличие ко всему происходящему. Кристина поднялась, начала отряхиваться, и в этот момент рядом появилась Мила:
— Вперед!
Пошел мелкий дождик. Холодные капли падали журналистке на лицо, и она ловила их растрескавшимися губами и языком.
— Значит, вот где все закончится? — прошептала Кристина. — В сердце
Бритоголовый коротышка пригнулся, чтобы подлезть под нижней веткой, и произнес равнодушным тоном:
— Хватит болтать! У нас и без тебя много дел.
Маркус и Мила схватили Кристину под руки и потащили вперед.
— Я… кажется, меня сейчас вырвет, — простонала та.
Однако позыв оказался ложным. Все трое спустились в ложбинку, где деревья росли реже, и пленница увидела глубокую яму, выкопанную в центре поляны. Рядом валялась лопата.
— Нет! Нет! — закричала она и начала яростно отбиваться.
Бандит наставил на нее оружие.
— Прыгай в яму и ложись на спину.
Старое узловатое дерево на краю могилы напоминало гимнаста, вытянувшегося в стойку перед кульбитом. Некоторые его корни были перерублены острым краем заступа.
Кристина повернулась лицом к Болсански:
— Нет! Подождите! Подождите!
Маркус толкнул ее, и она упала навзничь. Нырнула. Пошла ко дну. Слава богу, земля в яме была мягкая, как матрас, и она не ударилась. Упав, Штайнмайер открыла глаза. В ноздри ей ударил запах разрытой земли, струи дождя били по лицу, в глаза затекала ледяная вода.
— Женщины-убийцы могут дать сто очков вперед мужчинам, — сказала Мила. — Они более утонченные, изобретательные и расчетливые.
— Ну давай, приступай… — Маркус протянул ей пистолет, держа его за ствол. Она пришла в бешенство:
— Ты рехнулся?! Делай дело, я тебе заплатила!
— Заплатила, верно, — усмехнулся ее подельник. — Но за такие деньги я на пожизненное не подпишусь. Так что придется тебе самой запачкать руки.
Болсански со злым смешком перехватила оружие:
— Я думала, ты мужик… Вырождается русская мафия, да, вырождается…
Маркус достал из кармана пачку сигарет, закурил и улыбнулся, проигнорировав издевку. Кристина повернула голову. В нескольких сантиметрах от ее щеки, под сеткой тонких белых корешков, копошились земляные черви.
— Твой черед, госпожа… — снова послышался голос бандита. — В обойме всего два патрона, так что целься лучше…
Кристина закрыла глаза.
Ее била дрожь, тело покрылось мурашками и потом, а руки и ноги дергались, как от удара электрическим током. Она хотела вскочить, выпрыгнуть из ямы и бежать сломя голову, но страх парализовал ее.
Она не видела, как Мила подошла к самому краю могилы и подняла пистолет.
Не видела, что та тоже дрожит.
Болсански прицелилась.
Нажала на спусковой крючок.
Звук выстрела эхом отозвался в лесу, спугнув птиц. Обе пули попали в грудь, и тело дважды содрогнулось в ответ. Мгновение спустя два красных цветка растеклись по мокрой шерсти свитера. Тело в последний раз выгнулось и застыло. Струйка крови вытекла изо рта на подбородок…
…все было кончено.
Просто.