Не гаси свет

Миньер Бернар

Она знала, что случится потом… Она сама творила подобное…

Мила вдруг поняла, что бредет «на автопилоте», и встряхнулась, чтобы проснуться. Она смотрела на носки своих кроссовок и машинально считала шаги. Что-то изменилось… Дорога осветилась, асфальт блестел желтым светом, как металлический лист под лампой, и Болсански могла различить каждый камешек, каждую выбоину и трещину…

— МАМА! — Тома почти кричал.

Беглянка подняла голову и моргнула, ослепленная светом фар. Машина… метрах в трехстах… Стоит на месте.

Невероятно, как светло стало под деревьями! Наверное, если в соборе включить прожектор, эффект будет такой же… Что за идиотская мысль… Мозги плавятся. Фары погасли, и темнота снова окутала окрестности. Если бы не луна, она бы даже ног своих рассмотреть не смогла. Ветер свистит в ушах, сердце бухает в груди, как будто хочет проложить себе путь на свободу. Мила попробовала собраться с мыслями и справиться с паникой. Что делать? Фары снова зажглись, заработал двигатель.

— Мама, мамочка! — Тома верещал, как подраненный заяц.

Женщина поняла, что ее мозг вот-вот взорвется, присела на корточки и поставила сына на ноги. Повернувшись, она взяла его за руку и закричала:

— Бежим! БЕЖИМ!

Машина у нее за спиной тронулась с места и перешла на вторую скорость.

42. Финал

(«Таково возмездие злоумышляющим,

таков конец войн»)

На следующий день, 24 февраля, Сервас встретился с Фонтеном в баре на площади де Карм. Свидание назначил космонавт. Увидев сыщика, он отставил пиво и сунул руку в карман куртки.

— Привет…

Затем он подтолкнул к майору фотографии.

— Это то, о чем я просил? — уточнил тот.

— Тот самый «пустячок», — улыбнулся Леонард.

Мартен сразу узнал женщину на снимке: Мила. Выходит из подъезда дома Корделии в квартале Рейнери… Выглядит раздраженной. Снимали ее длиннофокусным объективом.

— Как вы это достали? — поинтересовался полицейский, но его собеседник ответил вопросом на вопрос:

— Вы, кстати, не знаете, куда они подевались?

Сервас прищурился:

— Корделия и Маркус? Исчезли без следа. Думаю, их уже нет в стране.

— Возможно, вернулись в Россию, — предположил Лео, подумав о двадцати тысячах евро, переданных Маркусу, и о звонке в Москву — друзьям, у которых тоже есть «друзья». Немыслимый поступок… Он перевел деньги на счет в Люксембурге и назвал собеседнику номер рейса и время прилета. Труп Маркуса никогда не найдут. А Корделия сейчас в самолете, летит в Москву — и тоже никогда не вернется.

— Спрошу еще раз: фотографии сделали вы? — снова подал голос майор.

— Это так важно? Не все ли равно кто; главное, что вы получили доказательство связи Милы с Маркусом и Коринной Делия, которые в данный момент ударились «в бега». Полиция подозревает, что они замешаны в исчезновении, а возможно, и в убийстве Кристины Штайнмайер. Мне кажется, что оснований для получения ордера вполне достаточно…

Сервас встал, собрал со стола фотографии и сказал:

— Нам нужно будет поговорить — в ближайшие дни, не откладывая.

— А мы разве не поговорили? — делано удивился Фонтен. — Ладно, нужно так нужно. Поговорим, о чем захотите и когда захотите. Например, о космосе. Тема интереснейшая.

Сыщик

улыбнулся. Решительно, этот тип нравится ему все больше. Какой дурак сказал, что первое впечатление всегда самое правильное?

Мила открыла дверь и выглянула наружу. Никого. Хмурый день вставал над серой равниной, просачиваясь между тополями. Совсем недавно игру вела она. Ей показалось, что с тех пор прошел целый век. Расклад изменился. Как получилось, что она за несколько дней утратила контроль над ситуацией? В какой момент маятник судьбы качнулся в другую сторону?

Ночью, вернувшись в свой дом, Мила забаррикадировалась и выложила на стол все, что могло послужить оружием: кухонные ножи, молоток, каминную кочергу, газовый пистолет, большую двузубую вилку для мяса… Тома ужасно испугался, так что матери пришлось дать ему легкое успокоительное и долго баюкать ребенка, пока тот не заснул на диване в гостиной. Себя она «взбодрила» двумя порциями джина с тоником.

Утром Болсански чувствовала себя такой усталой, что не могла сконцентрироваться и выстроить хоть какую-нибудь стратегию поведения. Последние часы и дни подвергли ее нервы жестокому испытанию. Тома все еще спал, и Мила налила себе вторую чашку кофе. Самым правильным будет отправиться за помощью к Груарам. На улице затарахтел скутер доставщика газет, и женщина крикнула, выбежав на крыльцо:

— У вас есть телефон? Мой куда-то задевался, а машина сломалась. — Она кивнула в сторону гаража. — Мы застряли, не можем никуда выехать!

— Не повезло… — Молодой человек сочувственно покачал головой и протянул ей мобильник.

— Подождете пять минут, пока я вызову аварийщиков?

Мила ушла в дом, а когда вернулась, парень спросил:

— Может, вы забыли закрутить крышку бака?

— Конечно, нет, — покачала головой хозяйка дома.

— Ну, значит, кто-то подсыпал туда какой-нибудь дряни — сахара или песка. Дебильная шуточка…

Механик подтвердил диагноз — мотор сдох — и уехал. Болсански с отчаянием смотрела вслед грузовичку, пока тот не скрылся из виду, а потом вернулась в дом и проверила сына: мальчик все еще спал. Мила так и не переоделась и не причесалась; она бродила по дому в халате, шаркая тапочками по полу, и пыталась справиться с нервами. Решено: Тома сегодня останется дома, а она позвонит на работу и скажется больной… Проклятие, у нее же нет телефона! Идиотка! Нужно было заказать такси. Она открыла ноутбук, чтобы выйти в «Гугл», и прочла на экране приговор: «подключение невозможно». Кто бы сомневался… Телефонный кабель ведь перерезан. Женщина посмотрела на потолок.

Кто-то задался целью испоганить ей жизнь, и у него отлично это получается.

Болсански лихорадочно искала выход и вдруг вспомнила: почтальон! Он скоро появится…

Время шло, и Мила нервничала все сильнее. Что, если почты сегодня не будет? Ей стало холодно, и она поплотнее запахнула полы фланелевого халата. Сил дойти до дома Груаров у нее нет, выглядит она кошмарно. Что они подумают, увидев ее в таком состоянии? Нет, отложим до завтра. Насколько же легче сдаться, опустить руки, подождать до следующего утра…