Не гони лошадей
Шрифт:
— И?..
— Я пришла, никого нет, дверь настежь, в коридоре натоптано, вещи на полу валяются. Маришкина комната распахнута, и у Варвары Никитишны тоже. Я скорей звонить, опять ограбление, это ж надо. За месяц два раза подряд… А наши старушки, как на грех, все сегодня в собес ушли. Им приглашение по почте прислали, бумаги какие-то переоформляют по пенсиям. Им всем к девяти тридцати назначили, в двадцать третий кабинет. То дома целыми сутками сидят, а то все разом ушли… Да и ходили-то зря. Ошибка какая-то вышла. Не звали, мол, мы вас, да и все тут, и вызовов не посылали. А эти гады как знали, что дома никого
Я уже не слушала ее, а пробиралась в квартиру. Участковый отгонял любопытных, оперативники заполняли какие-то бумаги.
— Гражданочка, вы куда, не положено, — строго произнес участковый.
— Мне надо… Я хочу заявить… о похищении…
— Вы тут проживаете? — с сомнением в голосе произнес участковый. — Что-то я вас не припомню.
— Нет, я по поводу исчезновения моей подруги, проживающей в этой квартире.
— С чего это вы взяли, что ее похитили? — хохотнул один из милиционеров.
— Она на работу не пришла.
— Ну, мало ли, подружку встретила, погулять захотелось. Может, она с женихом куда-нибудь уехала.
— Нет, она никуда с женихом не уехала, она обязательно позвонила бы.
— Значит, не позвонила, — произнес милиционер, захлопывая папку. — Граждане, проживающие в квартире, прошу по комнатам, составьте список пропавших вещей, если можно, с какими-нибудь особыми приметами. На предмет опознания вашей вещи.
Меня передернуло от его казенщины.
— Вот, — я подняла с полу обрывок бечевки, валяющийся на полу. — Очевидно, на нее напали и связали…
— Девушка, а вы, собственно, кто? — подключился к разговору второй милиционер.
Я достала удостоверение и протянула ему.
— Понятно, меньше про жмуриков писать надо, тогда похищения везде мерещиться не будут, — съязвил он.
— Объясните мне, пожалуйста, зачем грабить одну и ту же квартиру дважды? Тем более что и брать тут нечего!
— Да мало ли придурков, наркоманы какие-нибудь…
— Ага, они не только ненормальные, у них еще и память отшибло. Забыли, в какую квартиру в прошлый раз залезали. А как они в квартиру попали? — спросила вдруг я, вспомнив, что в прошлый раз Маринка сама открыла дверь грабителям.
— Петро, что там с замками? — крикнул язвительный милиционер кому-то, находящемуся в глубине квартиры.
— Ничего, открыли ключом, никаких отмычек, царапин.
— Вот, — торжествующе сказала я. — Они еще и ключиками запаслись.
Терпение милиционеров было на исходе.
— Шли бы вы, девушка, домой, нечего милиции мешать, — заявил участковый, подталкивая меня к дверям.
— Нет. Дверь Маринкиной комнаты вскрыта, хозяйки нет, а я все ее ценные вещи знаю. Дайте хоть скажу, что у нее украли. Вам соседи подтвердят, что я лучшая подруга, да и работаем вместе…
Конечно, никакого права на это я не имела, но милиционеры решили не связываться с прессой.
Меня впустили в комнату, я осмотрелась — полный кавардак. Такое впечатление, что тут кто-то с кем-то боролся. Круглый стол, всегда стоящий точнехонько в центре комнаты, сдвинут. Край ковра завернут. На диване валялся ее халат. Сколько раз я бывала у нее дома, все вещи всегда на своих местах.
Маринка просто помешана на чистоте и аккуратности, у нее на этой почве прямо бзик. Из-под шкафа торчал один Маринкин ботинок. А где второй? Я внимательно огляделась по сторонам. Как вообще обувь оказалась в комнате? У всех жильцов здесь принято разуваться в прихожей, у каждого есть свой шкафчик для обуви.
Возможно, Марина вернулась из поликлиники и застала кого-то в квартире. Завязалась борьба, ей удалось вырваться, и она скрылась в комнате, там ее настиг преступник, оглушил, связал… Во время борьбы Марина потеряла один ботинок… Ушла она из квартиры не своим ходом. В одном ботинке далеко не уйдешь… Ботинки эти она купила как раз потому, что сломала каблук своих туфель. Мы еще вместе с ней ходили в магазин выбирать, она туфли из ремонта забрать никак не может, из ботинок этих не вылезает. На всякий случай, я заглянула на Маринину полочку для обуви — все на месте. Я вышла в коридор с ботинком в руках и попыталась еще раз убедить милиционеров в том, что все гораздо сложнее, чем им кажется. Они не стали меня слушать и удалились, опросив жильцов квартиры, соседей по лестничной клетке. Никто ничего не видел и не слышал.
— Вот видите, девушка, — обратился ко мне милиционер, — если бы вашу подругу «выносили» из квартиры, кто-нибудь обязательно бы увидел.
— Это вряд ли, если только этот кто-то не умеет смотреть сквозь стены, — огрызнулась я. — Тут еще есть черный ход.
— Нету, — спокойно произнес участковый, — я давно уже дворникам велел забить все черные ходы.
Я вышла из квартиры, спустилась под лестницу и толкнула дверь, она послушно распахнулась. Рейка, которой была «забита» дверь, болталась на одном-единственном ржавом гвозде. На грязном полу виднелось множество отпечатков. Жильцы активно пользовались черным ходом, так что установить, проходил тут похититель или нет, возможности не было.
— Вот, полюбуйтесь на вашу забитую дверь, — сказала я, размахивая перед носом участкового рейкой. — Она открыта, и каждый, понимаете, каждый может уйти и прийти незамеченным, с чем угодно. Хоть со слоном…
— Ольга Юрьевна, кажется?.. — обратился ко мне милиционер, изучавший мое удостоверение. — Если вы считаете, что ваша подруга похищена, идите в отделение, делайте заявление, все как положено. До свидания.
Милиционеры ушли, а я осталась. Ужасно хотелось плакать и ругаться одновременно. Плакать от бессилия и ругаться из-за него же. Я села в кухне за Маринкин столик, покрытый разноцветной нарядной клеенкой. Старушки-соседки подтянулись туда же. Варвара Никитична, комната которой тоже была вскрыта злоумышленниками, тяжело вздохнув, произнесла:
— Ничего не понимаю, Оленька. Зачем им моя комната во второй раз понадобилась? У меня и взять нечего, от пенсии до пенсии живу. У Маришки хоть вещи какие ценные, а я им на что сдалась?
— Варвара Никитична, а у вас в прошлый раз что-нибудь украли? — спросила я.
— Да ничего не украли, ничего не пропало…
Тут я вспомнила, что Марина давала ей адрес Вассермана.
— Варвара Никитична, вам Марина давала адрес мастера, вы хотели реставрировать что-то… Вы у него были?
— Была, была… Иконку я ему носила, она мне в наследство досталась, давно уже. Совсем черная стала, лика не видно, трещина как раз посередке пошла. Я как-то посетовала, что сама плохо вижу и вещь красоту теряет, а Мариша мне адресочек написала. Я к мастеру сходила…