Не грози Дубровскому! Том Х
Шрифт:
Иггдрасиля всё это забавляло, ведь он был старше Урфина и повидал немало взлётов и падений как богов, так и цивилизаций. А сейчас они строили храм силам природы, а именно — храм для Урфина. Жёлудь пожелал, чтобы всё внутри было украшено его светлым ликом, а самому мировому древу отвёл лишь малый алтарь в углу храма.
Но Иггдрасиль не переживал на этот счёт. Подобных храмов ему в своё время было построено бесчисленное множество и все они обратились в прах. А Иггдрасиль до сих пор жив и смотрит на эту возню, как на игры маленьких детей.
—
На лице Урфина красовалась широкая улыбка. Наконец-то в его честь построят храм, достойный верховного божества, которым он и станет в этом мире!
— Му-аха-ха-ха-ха! Да! И фонтан! Нам срочно нужен огромный фонтан! Там будет три колонны, на первой самой большой буду изображен я, на второй — поменьше — ты, а на третьей — мой сын Гру, — на этих словах Урфин шмыгнул носом. — Интересно, как он там?
Иркутск.
Григорий Ярославович Оболенский ехал домой на такси. Он расположился на заднем сидении и весело напевал песню собственного сочинения.
— Любушка, Любава, слава тебе слава.
Ты так хороша и тело и душа…
Настроение у него было восхитительное! Юлия Мышкина отправилась в Ангарск, чтобы закупить какое-то безумное количество тетрадей, ручек, карандашей и учебников, попутно позвонила Оболенскому и сказала что возьмёт с собой Любаву. Гриша, не теряя времени, поймал такси и рванул в Ангарск.
Мышкина отправилась за покупками, а Оболенский ворковал с Любавой. Они гуляли держась за руки, кушали мороженное, даже покатались на каруселях, которые построил какой-то заморский инженер. Всё было восхитительно. Но в один момент сердце Оболенского едва не лопнуло от переизбытка чувств.
Когда настала пора прощаться, Любава обняла его за шею и поцеловала. Она что-то говорила, махала ему рукой, а он только разинув рот смотрел на неё и ничего не слышал кроме безумно громкого стука собственного сердца. Мышкина забрала Любаву и исчезла в портале, а Гриша ещё минут десять пялился в пустоту, трогая дрожащими пальцами свои губы.
Когда его немного отпустило, Оболенский вызвал такси и поехал домой, витаяв облаках. Дорога сжалась до одной секунды. Вот он сел в такси, а вот он уже подъезжает к своему имению… Имению, которое горит синим пламенем!
Вокруг здания скакали какие-то бесы, размахивали руками и забрасывали и без того пылающее имение огненными шарами. Оболенский лишь ухмыльнулся и иронично покачал головой:
— Похоже, меня опять настигло проклятье Дубровского. Ну ничего, ради Любавы можно вытерпеть и не такое. — Григорий посмотрел на водителя и сказал. — Разворачивай машину, мы едем в гостиницу.
Порывшись в кармане, он достал мобилет, подаренный Дубровским, и начал писать в общий чат.
Мы разместились на горном выступе. Козлёнок Квадрицепс радостно скакал по камням, отбивая чечётку. Квазар закинул руки за голову и смотрел в небо, а Ода лежал без сознания. Вокруг самурая носился Киба и жалобно поскуливал, вылизывая лицо хозяина.
Мана потихоньку восстанавливалась, но до полного заполнения ещё пройдут сутки или двое. По крайней мере, благодаря Оде, я всё ещё в сознании. Квазар потянулся и мечтательно сказал:
Ах, осени туман — он не проходит,
Стоит недвижно, а в душе,
Где нет и проблесква,
Все замерло в тоскве,
И даже небо дум — не хмурится в заботе.
— Красиво, — я отметил, что общение с Одой всё же идёт лягуху на пользу. Надо и правда закупить ему побольше книг.
В кармане завибрировал мобилет. Достав его, я открыл чат «Общий» и забыл, как дышать.
Оболенский: Моё имение сожгли. Виктор, не знаешь в чём причина?
Ершов: На нас напали!
Львов: На нас тоже.
Картаполов: Оказывается, я не один такой страдалец. «Улыбающийся смайлик».
Убрав телефон в карман, я посмотрел на лягуха и спросил.
— Как ты там говорил? «Небо дум — не хмурится в заботе»? Оно может и не хмурится, а вот я — хмурюсь.
Поднявшись с земли, я снова попытался открыть портал в Дубровку.
Глава 10
Портальное окно открылось и тут же схлопнулось. Зараза! Всё ещё не хватает маны! Причём совсем чуть чуть!
— Квазар, хватай подмышку своего рогатого, а под вторую Оду. Нам нужно домой, — приказал я и, подойдя к самураю, положил руку на его лоб.
Всё это время ману восстанавливал не только я, но и он. А значит, есть чем поживиться. Вьюнок повилики отпил крохи маны, отчего Ода скривился от боли. Ничего! До свадьбы заживёт. Лягух подошёл и перекинул Оду через плечо, а после взял и козлёнка.
— На переход у нас будет не больше пары секунд. Не успеешь запрыгнуть в портал, останешься здесь или тебя перерубит пополам, — предупредил я.
— Кваквая-то паршивая перспектива, — сказал Квазар и, отпустив козлёнка, зашвырнул и меня на плечо, а после подхватил Кибу и Квадрицепса. — Теперь точно успеем.
Квазар присел, готовясь к рывку, и я открыл портальную арку, которая тут же стала закрываться. Лягух распрямил ноги и, словно метеор, влетел в синеватый портал. Проскользив десяток метров, он остановился и поставил меня на землю.
— Отличная работа, — улыбнулся я и почувствовал, как меня повело в сторону.
Ого. Потратил куда больше сил, чем рассчитывал. А ведь в нормальном состоянии я даже не чувствовал расхода маны на открытие портала.