Не грози Дубровскому! Том Х
Шрифт:
— Работай шустрее, выродок! — выплюнул один из охранников и врезал рабу такую затрещину, что тот рухнул на землю лицом вниз.
Остальные надсмотрщики также позволяли себе оскорблять и избивать пленников. Да и судя по состоянию рабов, их никто не жалел. А даже наоборот. Из них выжимали последние соки.
— Пойду отолью, — сказал один из охранников, предупредив своего коллегу, и отошел всего на всего на пять метров в сторону.
Струя зажурчала на всю округу.
— Как же хорошо, — простонал охранник, а в следующую секунду его захлестнули какие-то жгуты, спеленав по рукам и ногам, а заодно зажали рот.
Охранник мычал, но его никто не слышал, так как шелест травы заглушал издаваемые им звуки. Лозы подтащили бедолагу ко мне, и я заглянул ему в глаза.
— Я это ты, а ты — это я. Хотя нет. Тебе мной никогда не стать, — ухмыльнулся я, использовал артефакт сменив внешность, а после сбросил оплетённого охранника в овраг, где сидели Ода и Квазар.
— Ханагаки! Ты чё там травой шелестишь? — выкрикнул кто-то.
— Да отвали ты! Дай посрать! — ответил я, не спеша топая в сторону крикуна.
На мой возглас охранники ответили едкими комментариями:
— Смотри в штаны не навали. А то темно, как у ёкая в заднице, — послышался писклявый голос слева.
— Ханагаки, я тут змей видел, осторожнее там. Хи-хи, — ехидный тон раздался совсем близко, но я не разглядел его обладателя.
— Шел поссать, а в итоге испугался темноты и в штаны нагадил, — добавил кто-то издалека.
— Да завалитесь вы! — рявкнул я, поддерживая атмосферу взаимных оскорблений. — Если решу нагадить в штаны, то, пожалуй, навалю кучу именно в ваши портки, пока спите. Хе-хе.
— Только попробуй! — снова подал голос пискля.
— А если попробует, то что ты сделаешь? Снова пожалуешься Юридзаве? Ха-ха-ха! — заржал ехидный.
— Юта! Иди нахрен! Это было всего один раз!
Пока они собачились, я вернулся на позицию пленённого мной охранника и стал делать то, что он умел лучше всего. Подойдя к худому как смерть пленнику, я нехотя толкнул его ногой в задницу. Толчок был слабый, но этого хватило чтобы бедолага рухнул на куцые кусты риса.
— Вставай, придурок! Луна ещё высоко! — выругался я, пытаясь сойти за своего.
— Да врежь ему по рёбрам — живо поднимется. Или нет, — посоветовал парень лет двадцати пяти, стоящий от меня в десяти метрах.
— Да ты посмотри на него. От такого удара он ласты склеит, — парировал я.
— Да и хрен с ним. Хозяин найдёт применение его тушке, — хмыкнул парень и засунул промеж зубов травинку.
Вечер длился бесконечно долго. Я наблюдал за муками рабов, которые просто хотели рухнуть на землю и отдохнуть. А ещё лучше поесть. Но ни того, ни другого им не давали. Им доставались только удары и капли воды, которые они жадно пили из ржавых вёдер. Среди рабов были преимущественно мужчины азиаты, но встретил и пару славян.
Славяне были крупнее азиатов и, в отличии от японцев, у них взгляд всё ещё горел. Мужики злобно зыркали на рабовладельцев, из-за чего их били больше, чем остальных.
Бесконечная ночь наконец завершилась. На горизонте появились первые лучи солнца, и мы тут же погнали рабов в тоннели. Мой двадцатипятилетний напарник в свете факелов выглядел деревенским дурачком. Заячья губа, уши оттопырены, шепелявит и плюётся во время разговора. Такое ощущение, что он был плодом инцеста.
— Ханагаки, когда мы захватим фсю Японию, фем файмёфя? — спросил он, выстрелив в воздух слюнявым фейерверком.
— Если хозяин дарует мне богатство, то я куплю собственный район красных фонарей. Буду ласкать гейш днями напролёт, — сказал я первое, что пришло на ум, и видимо попал в точку.
— Хы-хы. Да, ты любиф потифкать дамофек, — с издёвкой сказал парень, и по его словам я понял что ему «потискать дамофек» удавалось лишь в собственных мечтах.
Мы спустились по тоннелю на сотню метров вниз, после пару раз дорога меняла направление, уходя то вправо, то влево, и наконец мы пришли… Перед моими глазами предстала картина, в которую я не сразу поверил.
Огромная пещера, своды которой уходили вверх на десятки метров. Здесь были пятиэтажные дома, которые выступали бараками, именно туда и сгоняли многочисленных рабов. А ещё я встретил здесь женщин. Много женщин. Красивые и не очень, молодые и старые. У многих потухший взгляд, но были и те, кто улыбался охране и посылал воздушные поцелуи. И все как одна — в развратном наряде.
— Фмотри. Она фнова пялитфя на тебя, — сказал мне зубастый и кивнул в сторону толстухи, чьи груди спускались в район пупка. — Горяфяя фтуська.
— Слишком горячая. Боюсь сгореть, прикоснувшись к ней.
Толстуха послала мне воздушный поцелуй и поднеся руку ко рту показала, как будет ублажать меня, если я не умру от разрыва сердца. Какая жуть… Я потащил зубастика дальше и принялся пялиться по сторонам.
А посмотреть здесь было на что. Игорные заведения, кабаки, магазины одежды, ремесленные мастерские и многое другое. И самый большой парадокс заключается в том, что всё совершенно бесплатно!
Можно было подумать, что это рай на земле, но нет. Если твой ранг в клане Кога не достиг нужных высот, то всё, на что ты можешь рассчитывать, так на любовь страшных толстух. Но если ты сумел подняться из грязи, то для тебя жизнь начинала играть новыми красками.
Правда количество свободных мест на вершине было ограничено, из-за чего клан Кога периодически пожирал сам себя, убирая слабых и вознося на вершину сильных и хитрых. Всё это я узнал от зубастого, который охотно болтал, осуждая несправедливую систему, потому что кто-кто, а он-то был обязан стать правой рукой господина, которого зубастик назвал Нобунагой. Так и запишем, Нобунага.
Вокруг кишела жизнь, на которую рабы смотрели из бараков, а вот охранники — ели, пили, веселились, но делали всё довольно сдержано. Не переходили грань и не нажирались до скотского состояния, ведь за это полагалась смертная казнь.