Не грози некроманту, попивая сок в Светлой Обители

Цыбанова Надежда

— Уймись демон, — голос лича приобрел опасные нотки. — Покалечу ненароком, а хозяйка потом расстроится.

Мы с Лауфманом переглянулись. Кажется, убивать нас сейчас никто не собирается.

— Итак, детишечки, я буду говорить, а вы слушать. — Рот тут же наполнился дымом. Мерзопакостное ощущение. От напарника пришел приступ гадливости. — Давайте знакомиться. Я Взюзя. — Хорошо ржать в голос возможности нет. — Посредник Тьмы в темном храме, ныне разрушенном. Предыдущий Жрец умер от старости, а нового так и не прислали. Если к

Тьме не в взывают в течение года, посредник засыпает. Поэтому что случилось с храмом мне неведомо. И я как бы с этим не согласен. Я требую свой храм обратно!

Рты нам освободили. Я подвигала челюстью, а потом облизала пересохшие губы. Рядом закашлялся Лауфман.

— Так будет мне храм? — лич сложил костлявые руки на груди.

— Надо связаться с отцом, — онемевший язык плохо слушался, — он у меня Главный Жрец темного храма.

— О, это я удачно птенчиков поймал, — похвалил сама себя Взюзя (не ржать). — Значит я пока тут поживу.

Шикарно. Если баба Зуся увидит Взюзю (очень стараться не заржать) боюсь, к нам явятся несогласные с поджигательно-убивательным мероприятием.

Утро мы с Лауфманом встретили дружно за столом, стоически распивая, по-моему, уже двадцатую кружку крепкого чая. Кил нахохлившись, сидел на часах, изображая сердитую кукушку. До открытия почты оставался час.

Сестру я с трудом растолкала и бессовестно выставила из дома еще когда не рассвело. Порталы начинают работу раньше всех. А мой верный помощник хоть и отказался покидать опасную зону нахождения нежити, но напряженно сверлил взглядом лестницу.

Мы были готовы ко всему. Но не к тому, что со второго этажа спустится ребенок! Мальчик лет семи с курносым носом и пухлыми щеками!

— Так, храм отменяется, — выдал нам… видимо, Взюзя. — Я попытался принять человеческий облик. И вот. Обратно никак. Если Тьма в таком виде меня увидит — точно развоплотит.

Я прикрыла глаза. Рядом так же тихо бесновался напарник. Пойти, что ли, коноплю пожевать? Ах да, мы ж ее сами уничтожили. Не дальновидно как-то. Тогда к Мирке за чудодейственными настойками? Эх, Лауфман еще не починил волшебный самогонный аппарат. Где та бутыль, с которой отмечал счастливое известие о нашем браке светлый?

— Скажем, что он твой младший брат, — сквозь зубы прошипел он.

— Почему это? — Мне и старшего-то многовато.

Лауфман молча провел рукой вдоль своего лица. Ну да, совсем не похожи. С черными глазами и такими же волосами.

Кил растопырив крылья, спланировал на стол.

— Есть одна мысль, — он с умным видом прошелся вдоль нас. — А вы пока до мавок сбегайте.

Так извращенно меня еще не посылали.

— Кил! — прошипела я.

— А что «Кил»? — если бы демон мог, он бы закатил глаза. — Не исключено, что наш… — ворон замялся, подбирая приемлемый эпитет, — Взюзя, вот такого теперь вида из-за аномалии.

— Аномалии? — подал голос Лауфман. А он, кстати, неплохо держится в окружении наших темных личностей. Зло на квадратный метр в доме зашкаливает.

— Да, та самая аномалия, которой вы должны были заняться еще вчера. Мавки с коноплей.

Я нахмурилась. В какой момент практика стала походить на представление в шапито?

— Ты же целый день болота там изучал.

— Там, да не там. Домик я издалека видел, а подлететь не смог. На болоте нет магии. Совсем.

— Как?! — хором вскрикнули мы с напарником. Ведь такого просто не может быть: она словно воздух — везде.

Сильно помолодевший Взюзя оторвался от зеркала, которому строил рожи.

— Кстати, да. Возможно, тут большой пространственный карман и он съедает магию. Поэтому темный храм и разрушился.

— И я бы на вашем месте поторопился, — вкрадчивый тон Кила заставил меня поежиться. Ворон махнул крылом в сторону кривляющейся нежити: — Скоро у него начнется перестройка психики. Ты хочешь получить маленького ребенка с возможностями лича? Этот городок и так достаточно уникален, не будем усугублять ситуацию. Я присмотрю за… Взюзей, — демона самого каждый раз пробирает на хохот, но он мужественно держит себя в лапах, — а вы дуйте на болото. Только не утоните в нем.

Вот так нас и выставили из дома. Правда, пришлось содрать с лича слово, что он за дверь не высунется. А если вдруг в гости зайдет старик в белом балахоне и с блаженной улыбкой на лице, Кил с ним сам разберется. Очищенная вода для демона не приятна, а вот нежити ожоги могут не понравиться.

Отряд наш уходил тихо в лес. Если бы.

— Супер, — я сложила руки на груди, обозревая странно хихикающую девицу, повисшую на шее светлого. Тот молча пыхтел и пытался расцепить удавку. — Красивое ожерелье у тебя, Лауфман. Только тяжелое. Потонешь с ним еще.

«Счастливы вместе» охотно поделился со мной частью стыда напарника.

— Да мы расстались уже давно, — пробормотал он, отводя глаза.

— Мы в Феликтоне только месяц, — фыркнула я. — Какое-то недавнее у тебя давно.

Потом пришлось завернуть к городскому главе, дабы узнать, кому можно заплатить рилы, чтобы у Мирки отремонтировали то, что мы сломали. А то неудобно малость. Когда мы сегодня освободимся, а у вдовы ни стола, ни кровати.

Затем направились в слободку мастеров.

— Слушай, а чего они за нами таскаются? — не выдержал Лауфман, поправляя ножны, когда наше сопровождение возросло до смелого определения «толпы».

— На нас красивых любуются, — вздохнула я. Все-таки следовало подумать, прежде чем разгуливать по городу в боевом облачении.

— Если припугнуть их волкодлаком, например, от нас отстанут?

— Мечтай. Они семечки принесут, чтобы веселее наблюдать было. Поэтому уходим дворами.

Шикарно. Просто шикарно. Борцы с нечистью на карачках между кустов смородины прячутся от населения. Это Феликтон, Лия.