Не грози некроманту, попивая сок в Светлой Обители
Шрифт:
— Я ему вчера письмо послал, — ворон спокойно перелетел на спинку кровати, наблюдая, за метаниями по комнате испуганной некромантки. — От твоего имени. Ты все равно пишешь как курица лапой. В отчете о личе ничего не появилось, то есть решать проблему своими силами вы не имеете права. Ты хоть инструкцию читала, когда подписывала согласие на практику?
Да я так радовалась, что подмахнулся все не глядя!
Лауфман развалился на кровати, еще и руки за голову закинул.
— И чего так суетиться? Мы же вроде как пожениться собираемся.
Я даже споткнулась о брошенный сапог, а Кил ехидно усмехнулся:
— Вот именно, что в теории. А на практике тебе могут продемонстрировать способы выдирания наглых хваталок со всей толерантностью. Главный Жрец темного храма и так весьма недоволен твоей кандидатурой.
Напарника смело с кровати. Уже спустя пять минут мы чинно вышагивали по лестнице.
Темные Жрецы не носили сутан, предпочитая балахонам удобные костюмы. Единственное, что их отличало от обычных магов — знак Тьмы на правой стороне куртки. Изначально предлагали изображать его на спине, но не каждый противник может оказаться достоин чести лицезрения тыльной части темного, тем более Жреца.
Отец даже с сединой на висках внушал уважение и страх только одним черным взглядом. Если бы не форменная одежда, по комплекции его легко можно было перепутать с тем же кузнецом. Сейчас он восседал на табуретке напротив Взюзи и о чем-то тихо говорил. Лич его внимательно слушал и периодически кивал.
Честно, я про себя выдохнула, поскольку единственные кто имеет власть над личами это Жрецы. Мягко говоря, данное соседство напрягает хуже грядущей свадьбы.
— Папа, — я подошла и обняла мужчину.
— Лия, — меня в ответ легко похлопали по спине. — Твое письмо озадачило, девочка. Никогда не знал, что в этом городке проблема с храмом.
— А тут и темных-то нет. Жаловаться некому.
Отец поджал губы.
— Все равно жажду разговора со Жрецом Светлой Обители. Он первый должен был сообщить в Совет Гильдий.
— Ну, удачи… ему, — фыркнула я. Если местный блаженный рискнет окатить моего родителя очищенной водой, в Феликтоне возникнет острая необходимость в новом светлом Жреце.
И тут Лауфман решил напомнить о себе.
— Здравствуйте, — он шагнул к отцу и протянул руку. — Я…
— Не тупи, — влез Кил, — он и так прекрасно знает кто ты.
— А лучше бы не знал, — отец презрительным взглядом окинул лохматого светлого. — Иногда кастрация гораздо эффективнее метки верности. Я понятно изъясняюсь, молодой человек?
— Куда уж понятнее, — пожал плечами Лауфман. От амулета пришла волна глухого раздражения. — И как это я до сих пор жив?
— Матушку свою благодари. Больно шумная она у тебя, — папа поморщился, вспоминая скандальную соседку. Сколько раз эта припадочная стучалась в нашу дверь с жалобами на то, что ее кровиночку обижают. — Если бы не Совет… никогда бы не отдал за тебя Лию. Вот что зятечек, берешь корзину и идешь на базар. Продуктов надо, а то питаетесь одними бутербродами пади. Кролика купи. У Лии вкусное жаркое из него получается. А я пока с дочерью и… Взюзей до руин храма прогуляюсь.
Лауфман стрельнул в меня глазами, все еще надеясь, что это шутка. Я молча принесла корзину для покупок. Никогда не поймешь, когда отец серьезен, а когда издевается.
И кого мы первого увидели, выйдя из калитки? Правильно, всех. В Феликтоне новости стремительней работы самого ловкого щипача в базарной толчее.
Но Главного Жреца темного храма толпой не напугаешь. Он бросил вскользь взгляд над головами жителей и те снова проявили чудеса телепортации, увеличив расстояние между нами на добрые метров двадцать.
— Кстати, — пророкотал мой отец, — надо зайти к главе.
— А чего к нему идти. Вот же он, — я ткнула пальцем в трясущегося Чойта Сизара.
— Прелестно, — коротко, сухо и емко бросил папа.
Ко мне бочком подобралась Мирка. Отчаянно стреляя глазками в сторону отца, она трагическим голосом поинтересовалась, когда же ей починят самогонный аппарат. Еще и вздыхать принялась, демонстрируя мягкие полушария в вырезе рубашки.
— Ой, дура, — только и успел протянуть Кил.
Папа стремительно развернулся и вкрадчиво-тихим голосом спросил:
— Что?
Вдова в одном прыжке оседлала соседский забор и затряслась. В городе слишком долго не было темного Жреца. В отличие от Света, который дарит легкость, Тьма внушает трепет и ужас.
— У него еще и жена Инквизитор, — на всякий случай предупредила я излишне ретивых дам Феликтона. — Ревнивая.
— В чем-то я пацана понимаю, — проворчал отец. — Ну и нравы в этом Феликтоне. Любезный, — он поманил пальцем городского главу, — пройдемте с нами.
«Любезными» оказались все.
— Отвык я от этого, — папа с мрачным видом косился на стаю хищников, двигающуюся параллельно нам, опасливо поджав хвосты.
То, что это не вся экзотика Феликтона уточнять не стала. Чойт Сизар и так был бледен и трясся, представляя себя на жертвенном алтаре. Убедить милых жителей в том, что темные кровавых обрядах не проводят, мне пока не удалось.
Любимый народом блаженный Жрец поджидал нас уже на пороге Светлой Обители, нежно прижимая к груди флакон с очищенной водой.
«Не смейте», — одними губами проговорила я.
Но папа все понял моментально, проследив за моим взглядом. Очень плавно шагнул к паперти и с непередаваемой ноткой холода в голосе спросил:
— Для чего вам вода светлый Жрец? Темных поливать?
Обычно с Главным Жрецом темного храма не спорят, ну нет настолько отчаянных. Но это же Феликтон.
— Я очищаю души… — пафосно начал местный идиот и хлопнулся в обморок, когда из глаз отца полыхнула сама Тьма.
Еле успела перехватить оседающую тушку городского главы и встряхнуть. Меня поблагодарили чуть слышным блеяньем. Папа тут же местными был окрещен в «ирод страшнючий». Взюзя только хмыкнул, услышав шепотки. Не городок, а филиал отделения для тех, кому всегда радостно.