Не хочу жениться!
Шрифт:
– В расписании об этом написано!
– Ты предлагаешь мне изучать все расписание? Всех курсов? Да оно же меняется каждый час!
Эрик попытался улыбнуться. Спокойствие, только спокойствие…
– Съешь еще блинчик.
– Что-то не хочется.
– Уверен? – Эрик отвернулся к холодильнику и добавил: – Твой арахнид гонял моих студентов по всему кладбищу. У одного даже случился нервный приступ. Нельзя так с людьми, Поля, это плохо.
– Ха, что, вон у тех нервный приступ случился? – Поля изобразил руками габариты «шкафов». – Ух ты,
– И посмотришь, – зловеще откликнулся Эрик.
Поля закашлялся и схватился за кружку с отваром.
– Что за?..
– Маленькая доза яда арахнида. Очень маленькая, я ему только жвала отпилил. Но тебе хватит. Спокойной ночи, Поля.
Ипполит уставился на него круглыми больше от возмущения, чем от страха глазами. И он, и Эрик знали, что малая доля яда арахнида для человека не опасна, но вызывает сильные галлюцинации. Чаще всего определенного содержания…
– Я не боюсь пауков, – сказал Ипполит, прокрутив все это в голове.
– Посмотрим. После того как они будут сниться тебе всю ночь, желание охотиться за арахнидами у тебя точно пропадет.
– Какой же ты… – Поля снова закашлялся. – Отравить соседа!..
– Ты со мной делаешь то же самое каждую сессию.
– Так для научных же целей! Кхе-кхе! Гадость какая… А мой гобелен тебе чем не угодил?
Отвечать Эрик не стал – нужды не было, Ипполит уже уткнулся носом в блюдо с блинчиками. При этом он так улыбался во сне, пока Эрик тащил его до кровати, словно пауки были его эротической фантазией.
Оставшиеся блинчики Эрик заботливо завернул и убрал в холодильник – подальше от трупа на второй полке и жвал на третьей. Ипполит пауков, может, и не боится, зато девушки их вроде бы не любят. Особенно гигантских. А уж когда тебе всю ночь снится, что этот паук тебя в паутину заматывает… Желание после такой ночи выйти замуж должно исчезнуть как не бывало. Эрик очень, очень на это рассчитывал.
Его размышления прервал стук в дверь, и почти сразу голос госпожи Серпентины очень вежливо попросил:
– Не-с-с-стойте-с-с-с на пороге, заходите-с-с-с.
Эрик выглянул в прихожую и сразу столкнулся взглядом с Кристофером фон Венге, замдекана боевого факультета. Даже в халате поверх пижамы он умудрялся выглядеть и стильно, и неприступно. Девушки от такого обычно без ума: Эрик не удивился, когда услышал томные вздохи за спиной замдекана. Кристофер же стоял невозмутимо, словно ничего и не происходило.
А пижама у него, кстати, была со слониками.
– Добрый вечер, – улыбнулся Эрик, выглядывая в коридор и замечая стайку чаровниц. Кристофер тоже обернулся, и ведьмочки дружно заулыбались, а одна даже попыталась упасть в обморок. Но никто этого не заметил, поэтому она передумала. – Пройдите?
Кристофер оглядел прихожую, особое внимание уделив дверному проему в гостиную – его закрывали висюльки из змеиных черепов, розовых и фиолетовых, – и скривился.
– Спасибо, но я воздержусь. Госпожа Серпентина просила отдать вам это. – Он протянул Эрику свиток. И тоном «цени, ты этого не стоишь» добавил: – Ваше личное расписание на завтра.
Эрик кивнул.
– Благодарю. Я изучу, подпишу и занесу завтра в деканат.
Кристофер смерил его саркастичным взглядом. Эрик сразу вспомнил, что одет в драный халат «для уборки», а под ним – только в пижамные штаны не первой свежести. На халате сверкала и переливалась всеми цветами радуги надпись: «Зайка моя», а от воротника кокетливо торчали уши.
«Ну и что – зато он мягкий и удобный», – обиженно подумал Эрик, глядя на Кристофера.
Тот сказал:
– Не стоит, я сам. Прочтите сейчас – и подписывайте.
Эрик пожал плечами («Да как хотите»), развернул свиток, вчитался и выпалил:
– Да чтоб вам провалиться!
– Я передам это госпоже Серпентине, – невозмутимо отозвался Кристофер. – У вас перо найдется?
Эрик его не слушал. Он смотрел на три пары подряд у стихийников, потом еще столько же у путевиков и – для полного счастья – на выездной практикум в Военном университете.
– Опять?! Да на практикум-то я как успею?
Кристофер изогнул бровь.
– Военный университет находится совсем недалеко от вашего фамильного особняка, Цветкофф. Успеете.
– Но собраться…
– Подписывайте, Цветкофф. Деканат ведь может и передумать.
– Уж лучше бы передумал!
– Цветкофф!
– За что? – выдохнул Эрик, доставая самопишущее перо и ставя им корявую подпись.
Кристофер предпочел не отвечать. Он только, уже уходя, бросил через плечо:
– Госпожа Серпентина также ждет от вас завтра черновые тезисы и программу для путевиков.
«А я так хотел выспаться!» – тоскливо подумал Эрик, закрывая за замдекана дверь.
Донесшиеся из спальни счастливый вздох и бормотание «паучок мой, паучок» прозвучали теперь как насмешка.
Всю ночь Эрик проверял, перепроверял и переперепроверял сначала программу, потом черновики тезисов. Последние были еще в очень черном виде, в прямом смысле: Ипполит, когда они отмечали его сданную сессию, что-то на них вылил, не то чернила, не то краску. Потом сказал: «Не переживай, оно легко отмоется. Универсальный отбеливатель, и все дела!» Как это часто бывает после Ипполита, легко оно не отмылось. Часа четыре Эрик потратил только на то, чтобы избавиться от краски. Избавился, но растворитель стер заодно и Эриковы записи.
– А-а-а, – тихонько простонал Эрик, глядя на чистые, девственно-белые листы бумаги, плавающие в тазике в ванной.
– Паучок, кис-кис-кис, – блаженно протянул из спальни Ипполит. – Иди ко мне…
Эрик очень хотел вылить содержимое тазика соседу на голову, но сдержался. Во-первых, не поможет, во-вторых, видеть лысого Ипполита с ожогами по всему лицу он был морально не готов.
Остаток ночи Эрик сортировал заметки к тезисам и писал новый черновик. Утром в голове шумело, а проснувшийся в прекрасном настроении Ипполит даже сочувственно спросил: