Не ходи служить в пехоту! Книга 2. Война по законам мирного времени. Том 1
Шрифт:
Комбат.
Передо мной за столом, в своем кабинете сидел убеленный сединой подполковник. На кителе красная нашивка о ранении (лёгкое ранение), в орденской колодке орден «Красная звезда», медаль «За боевые заслуги». Понятно, воевал в Афганистане.
Комбат принял мой рапорт. Воинские законы комбат уважает, сразу видно. Пригласил сесть на стул. Комбат закурил.
– Расскажите мне о себе, товарищ лейтенант.
Я вкратце рассказал свою биографию.
– Как в училище учились?
– Диплом с отличием.
– Сержантом в училище был?
– Так точно, командиром отделения, сержантом.
– Что я из вас товарищ лейтенант все вытягиваю? Не хотите с комбатом разговаривать,
– Так точно. Со мной впервые так обстоятельно разговаривают, не сообразил, что надо докладывать, исправлюсь.
– Вы в войсках уже, ваше благородие. В войсках! Здесь вы уже полноценный член офицерского коллектива. Здесь с вас стружку снимать будут за все, за то, что сделал, и то, что не сделал. Что с алкоголем? Не врать! Комбату никогда врать нельзя!
– Не будет проблем с этим точно. Не знаю, как с техникой у меня пойдут дела, но с алкоголем проблем не будет, это не мое.
– Понятно, уже лучше. Но с техникой придется подружиться. Техника старая, запчастей нет и не будет, но должна быть боеготовая. Дивизия наша сокращенного состава. Солдат почти нет, командиры взводов «пиджаки», долбоёбы конченые, ничего делать не умеют и не хотят, за редким исключением. Ты единственный в батальоне кадровый офицер – командир взвода, поэтому начальниками караулов ходят только командиры рот и командир минометной батареи, вот ты еще будешь ходить, все обрадуются. Понимаешь, почему так?
– Потому что караульная служба – это единственная боевая задача в мирное время, и поскольку «пиджаки» к службе безразличны, то ставить их начальниками караулов не стоит.
– Правильно понимаешь, и запрещено его высокопревосходительством командующим войсками округа. «Пиджаков» вообще запрещено куда-то отправлять самостоятельно. Теперь слушай меня внимательно. Вас, молодых офицеров, приказано первый месяц не ставить ни в караулы, ни в наряды. От начальника штаба батальона получишь подробный план вхождения в должность, на месяц. Все вопросы в этот период решаешь непосредственно со мной, таков приказ комдива. Командир роты у тебя нормальный офицер, он уже всё знает и ждет тебя с нетерпением. В батальоне солдат и сержантов всего 82 человека и то большая часть из них по свинарникам да по всяким хозяйственным делам, сам их не вижу. Честно говоря, хуже места для начала службы для кадрового офицера и не придумаешь. Ничему хорошему ты здесь не научишься. Но не расстраивайся, иногда будут и занятия, и стрельбы, и еще кое-что. Проставляться коллективу ты будешь не раньше, чем через два месяца, это мой приказ, и не дай бог его кому-то нарушить. С другой стороны, к приему молодых офицеров из военных училищ в дивизии очень основательно подготовились, вас всего-то на всю дивизию два десятка всех: связистов, артиллеристов, саперов, политработников и прочих там тыловиков. Для каждого подготовлены места в общежитиях. В общем, для вас создали тепличные условия. Не знаю, может, это и хорошо. Твое место в самом хорошем общежитии, комната на двоих, будешь там жить с начфином нашего полка, тоже молодой лейтенант, выпускник этого года, прибыл в полк на неделю раньше тебя. Всякие там тыловики будут пытаться со временем уговорить переехать в другое общежитие. Запрещаю! Все вопросы пусть решают со мной. Сейчас посыльный проводит тебя до общежития. Там устраиваешься, разбираешься с обедом, советую ходить в офицерскую столовую, она здесь недалеко от штаба дивизии, посыльный покажет. Где-то к двадцати часам появится твой командир роты. Приходишь ко мне к 20-00, раньше не надо, и я вас познакомлю, он получит от меня задачу. Форма одежды повседневная для строя. Вопросы?
Я встал и ответил:
– Никак нет, товарищ подполковник.
– Идите.
– Есть!
Вышел. У кабинета стоит солдат с красной повязкой с надписью «Посыльный».
– Здравия желаю, товарищ лейтенант, рядовой Смагин, 3-й взвод 5-ая рота.
– Выходит, ты с моего взвода?
– Так точно. Мы уже вас ждем, знаем, что вас к нам назначили.
– Как тебя зовут?
– Леха.
– Откуда ты родом, Леха?
– Город Энгельс, Саратовская область. Слышали про такой?
– Нет.
– Потом расскажу. Пойдемте?
– Пойдем.
Леха взвалил на плечо рюкзак и взял один чемодан. Я взял другой, и мы пошли.
– Расскажи мне про наш взвод.
– Во взводе три БМП-1, старые. Техническое состояние плохое, но заводятся. На проверках как-то выкручиваемся. Командир роты всё время на технике с командирами взводов, но взводным все безразлично. Я вам честно говорю, они хоть и офицеры, но другие, не такие, как кадровые. Сейчас во взводе всего шесть человек, в роте всего двадцать четыре солдата, плюс четыре офицера вместе с вами. Старшина роты есть только в четвертой роте – один на весь батальон, фактически он подчиняется только комбату и начальнику штаба. Все солдаты всегда или в нарядах, караулах, или работают на предприятиях, зарабатывают стройматериалы. Техника роты нет, зампотех батальона очень строгий мужик, майор, если что не так в парке, сразу бьет, не разговаривает, не любит. Взвод, да и роту, увидеть в полном составе не получится. Но служить можно, в общем, всё нормально. Мне служить год остался.
– В какой ты должности, Леха?
– Я механик-водитель БМП.
– А кто остальные солдаты взвода?
– Русский я один. Остальные туркмены и казах.
– Тяжело?
– Было тяжело, сейчас уже проще. Но все равно тяжело.
– Почему?
– Да вы сразу всё поняли, я вижу по вашему вопросу. Туркмены, независимо от призыва, все вместе, против меня и казаха. В роте то же самое, там еще таджиков много. Тут по национальности многое решается, вот это самое плохое.
– Ничего, Леха, посмотрим.
– Да нет, вы неправильно меня поняли. У меня уже все нормально, другим ребятам тяжелее. Но вы не спешите, потом разберетесь. Там у туркмен есть главный, он всё решает. Если у вас с ним получится хорошо законтачить, у вас везде всё будет нормально: и в карауле, и в наряде, и если ответственным будете.
– Кто он, это туркмен?
– Все, кроме комбата и начальника штаба, его Курбаном называют, по имени. Он всегда в казарме. Сразу увидите.
– Фамилия его?
– Шахмурадов.
– В каком он подразделении?
– В гранатометном взводе батальона, сержант.
– Понял.
Заведующая общежитием находилась на месте, специально меня ждала. Быстро оформила все бюрократические формальности, обо всем предупредила, об оплате два раза сказала, взяла у кастелянши постельное белье и лично повела меня в комнату.
Комната оказалась на третьем этаже, не большая, в ней было две кровати, два шкафа и письменный стол. На подоконнике стояла маленькая плитка, электрочайник и небольшой ящичек, напоминающий хлебницу.
Заведующая сразу же обрушилась резкой критикой в адрес моего отсутствующего соседа за нарушение запрета пользоваться электроприборами. Я молчал, но мне всё нравилось.
Разместился. Все разложил. В моем распоряжении был целый шкаф. Переоделся в повседневную форму, предварительно сходив в комнату бытового обслуживания и погладив ее. Наступило время обеда, пошёл в офицерскую столовую, в которой было полно народа.
За одним из четырёхместных столиков сидели два старших лейтенанта и старший прапорщик, все с красными петлицами и танковыми эмблемами. Я подошел к столику и спросил, можно ли с ними расположиться.