Не кричи, кукушка
Шрифт:
Руфина протянула руку к шкафу, достала спички, подала их племяннику и встала, чтобы прибрать со стола. Огурцы и пирожки были съедены, она взяла пустые тарелки и пошла с ними в сени. Через некоторое время вернулась. Витек, куривший у окна, удивленно воскликнул:
— Ты смотри! Хромой-то уже с флягой едет.
Тима-Косиножка, бороздя носками ботинок по земле, торопливо толкал впереди себя тачку, в которой лежала сорокалитровая фляга. Около калитки Руфиного дома он остановился и утер рукавом
— Нет, что ни говори, а бензин в таких флягах не возят, — сказал Витек, соскакивая со стула. — И молоко тоже.
Он рванулся к порогу, толкнул ладонью дверь и выскочил наружу. Руфина увидела, как он кинулся к калитке. Тима в это время покатил свою тачку дальше.
— Стой! — крикнул Витек, но Тима, услышав окрик, только прибавил шагу. — Стой, тебе говорю! — повторил Витек, выскакивая на дорогу.
Тима остановился. Витек подскочил к соседу, схватил флягу за ручку и, почувствовав, что она пустая, опустил ее в тачку.
— Куда едешь? — спросил он тоном, каким обычно его допрашивали следователи, когда теряли терпение.
— Куда надо, туда и еду, — ответил Тима, исподлобья глядя на Витька. Тима был неделю не брит, его лицо выглядело сморщенным и старым. — Тебе-то что?
— Здесь вопросы задаю я, — ледяным тоном произнес Витек и Тима увидел в его желтоватых хищных глазах беспощадность волка. Ему сразу стало не по себе.
— Не твое ведь оно. Чего ты разоряешься? — примирительно произнес Тима, швыркнув носом. — Цистерна со вчерашнего дня бесхозная. — Он снова вытер рукавом рубашки пот с лица. — Все берут и я тоже.
— Чего берут? — дожимал соседа Витек, воровским нутром чуя близкую и легкую поживу.
— Вино, — ответил Тима, переступая с ноги на ногу.
— Где? — не произнес, скорее выдохнул подавшийся всем корпусом вперед Витек.
— В тупике. Сразу за станцией.
Витек махнул рукой и кинулся к Руфине. С силой рванул дверь и, ступив одной ногой на порог, крикнул:
— Фляга у тебя есть?
— Какая фляга? — не поняла Руфина, разведя руки в стороны.
— Обычная. Какая же еще?
— Нету.
— А канистра? — Витек обшарил глазами кухню.
— И канистры нету. Зачем она тебе? — не переставала удивляться Руфина.
Витек шагнул к скамейке, на которой стояли два эмалированных ведра с водой, схватил их и кинулся из избы. Уже на пороге обернулся и нетерпеливо крикнул корешу:
— Сашка, за мной!
Оба пулей вылетели из дому. Выплеснули воду на траву и побежали к станции. Ошарашенная Руфина, выйдя на крыльцо, увидела только, как они, размахивая ведрами, заворачивали за угол.
Назад вернулись минут через двадцать, запыхавшиеся, но радостные. Поставили на скамейку ведра, наполненные темной жидкостью.
— Сок, что ли?
— Какой тебе сок? — усмехнулся Витек. — Портвейн. Давай закуску.
— Не ври, — Руфина картинно махнула ладонью. — Золотой колодец нашел. Портвейн ведрами черпать можно.
Витек взял кружку, которую уже опустошил Сашка, зачерпнул из ведра, протянул тетке:
— Попробуй.
Она поднесла кружку к лицу, понюхала, отпила глоток и, округлив от удивления глаза, сказала:
— И правда вино. Где вы его взяли?
— Сидишь дома и ничего не знаешь, — наставительно произнес Витек. — На станции в тупике цистерна стоит. Там вся деревня выстроилась в очередь.
— Откуда она взялась?
— Вчера из Новоалтайки пригнали. Говорят, бесхозная.
— Бесхозных цистерн с вином не бывает, — заметила Руфина. — Хозяин все равно найдется.
— Пока найдется, от нее уже ничего не останется. — Витек рассмеялся, оскалив железные зубы. Хмель уже слегка ударил ему в голову.
Руфина отпила еще несколько глотков и сказала:
— Сейчас салат сделаю и яичницу с салом пожарю. — Она заторопилась в сени, где у нее стояла газовая плита и загремела чашками.
Через десять минут на столе стояла сковородка с шипящей яичницей, салат из огурцов и редиски и вино, налитое из ведра в трехлитровую банку. Все трое чувствовали себя, как на празднике. После второго стакана Руфина расслабилась и смотрела на Витька ласковым материнским взглядом.
— Живи у меня хоть все лето, — говорила она ему, подставляя свой стакан поближе к банке. — Я тебе тут найду и работу, и невесту. — Руфина раскраснелась и окончательно подобрела.
При слове «невеста» его кореш сразу оживился и, наполнив всем стаканы, осторожно спросил:
— А что, здесь и невесты водятся? — при этом он окинул с ног до головы Руфину, задержавшись взглядом на ее полной груди.
— А где их нет? — кокетливо передернула плечами Руфина и, не скрывая улыбки, впервые с интересом посмотрела на Витькиного друга.
Он был старше Витька лет на десять, не шибко широкий в плечах, но гладок кожей. Левую его бровь рассекал белый шрам. У Сашки были приятные темные глаза и красивые губы. Сашка не скрывал своих намерений. Он смотрел на Руфину с такой откровенной плотоядностью, что она опустила глаза. Руфина уже не помнила, когда последний раз была с мужиком, откровенный раздевающий взгляд смущал ее.