Не кровный Брат
Шрифт:
— Да ладно? Я не замечала. Мне казалось, я всё четко говорила.
— Тебе казалась.
— Ой, всё. Подумаешь, выпила разок. Хоть высказалась.
— Легче стало?
— Да! Только ты мне потом наказание придумал за это офигеть какое. Знаешь, как я стеснялась танцевать перед тобой?
— Красиво танцевала. Надо бы как-то повторить. А как ты потом меня сделала? До сих пор забыть не могу, злюсь. Стерва ты, Лизавета, оказывается. Скрытая и тихая. Это куда страшнее обычной. Потом не знал, что с собой сделать, и со своим стояком!
Не
***
Мы провели ночь под звёздами. Занимались любовью на его пиджаке… Обнимались и болтали пока не рассвело. Это самое лучшее, что когда-либо происходило в моей жизни.
Одно только всё омрачает: почему же тот, кто так сильно любит меня, так же сильно способен наносить раны?
54
Кирилл вернулся из Питера с хорошими новостями — экзамены он сдал идеально, а его высшая категория по здоровью открывает перед ним двери в любой ВУЗ, связанный со спортом.
Я была за него рада… Почти. Где-то в глубине души, надеялась, что экзамены он провалит, хотя никогда никому в этом не признаюсь за свои нехорошие и эгоистичные мысли… Но Кир всё сдал с блеском, и теперь настала пора отрываться перед разлукой.
Мы пропадали то на горе влюблённых, то вообще уходили в поход. Никогда бы не подумала, что жить неделю в палатке без благ цивилизации, купаться в реке, не иметь на руках гаджетов с интернетом — так круто. Мы были словно два отшельника, которые нашли свою половину и теперь им и весь мир не нужен — им хорошо вдвоём у костра жарить пойманного кролика или собранные грибы, ну на крайняк — курицу, пойманную за деньги в супермаркете вблизи города. Заниматься сексом в палатке или на открытом воздухе, спать в обнимку, шурша брезентом — рай для Робинзона и его Пятницы!
А ещё мы катались на байке, который Павел наконец ему вернул лишь спустя пол года. Хотел, чтобы сын перед учёбой всё же побыл снова ребёнком. Кирилл купил ещё один шлем для меня и мы, набрав скорость, мчали ночью по прямой. Я по-прежнему боялась, но в этом вопросе я твёрдо была уверена в парне и доверяла ему свою жизнь, даже получала удовольствие от скорости и быстрой езды, так же, как и сам Кир.
***
Завтра он сядет в самолёт и улетит от меня в дождливую и серую культурную столицу нашей необъятной Родины. А я останусь. Буду ждать его здесь.
Я тоже успешно сдала вступительные экзамены. Документы мои приняли и зачислили на первый курс архитектурного ВУЗА на направление графики.
Мы провели ночь перед отъездом вместе. Секса было мало. Зато было море слёз. Я плакала почти до рассвета в его руках. Я уже жалела где-то в глубине души, что не поехала и не стала поступать в Питер сразу. Но в учебных заведениях для художников всё очень сложно. Теперь мне нужно закончить первый курс здесь, а потом уже переводиться. Ни один педагог не возьмёт на себя ответственность доводить мои работы, начатые другим учителем в сентябре.
Да и сомнения меня продолжали грызть. Кирилл
Это очень тяжело. Но я ничего не могу поделать с этой своей слепой любовью к нему. Я не знаю, как мне хватает сил не бежать за ним. Иногда возникает мысль, что может и к лучшему, если мы… расстанемся. Я не представляю, как жить вместе с этим демоном в человеческом обличье. И отказаться не могу. Не думала, что это вообще возможно — любить и бояться, желать и опасаться. Будто я — мотылёк, а Кирилл — пламя, которое неминуемо однажды опалит мои крылья и я погибну.
Как не потерять себя в этой любви? Не знаю…
***
Я И Кирилл стояли в обнимку прямо в середине зала аэропорта. Нам было плевать, что люди вокруг, что мама и Павел стоят за спиной, мы целовались и целовались, пытаясь запомнить эти ощущения на как можно больший срок. Нам придётся жить этими воспоминаниями ближайшие месяцы.
Мы ожидали начала посадки после регистрации. В руках Кирилла был паспорт и билет, который я несколько раз порывалась просто отнять и порвать в куски. По моим щекам снова бежали слёзы.
— Лиз, ну харэ уже. Ты мне больно делаешь своими слезами. Ты приедешь скоро на присягу. Мы побудем вместе. А пока я буду звонить, как появится возможность.
— Присяга только через месяц.
— Ну ничего, потерпим. Мы же сильные с тобой. Особенно ты. Когда бутылку с водой открыть не можешь.
Ткнула его в бок и улыбнулась сквозь грусть. Он засмеялся и снова обнял меня.
— Начинается посадка на рейс триста сорок восемь Ростов-на-Дону — Санкт-Петербург. Просьба пройти в зону посадки!
Вот и всё. Пора.
Кирилл закинул на плечо спортивную сумку, свободной рукой взял мою ладонь и пошёл до линии контроля.
Он обнял отца, даже мою маму чмокнул в щёку на прощание. Ещё раз обнял меня, подняв в воздух, подарив сумасшедший поцелуй.
Да уж. Вокзалы и аэропорты видели настоящих слёз, грусти и радости больше, чем ЗАГСЫ и банкетные залы…
Поставил меня на ноги:
— Ну давай, малявка! Слушайся маму. Папу тоже — тебя ему доверяю. Я тебе позвоню, как только смогу.
— Хорошо.
Мы никак не могли сделать это — разомкнуть руки и разойтись.
— Молодой человек, проходите. Посадка заканчивается.
— Да-да, — откликнулся Кирилл.
Парень ещё раз чмокнул меня, провёл большим пальцем по моим влажным от слёз губам:
— Люблю тебя, Гуффи. Жди меня, пожалуйста.
Он опустил руку и, не оглянувшись, шагнул к стойке. Билет проверили и он пошел по узкому коридору в самолёт. В конце пути он обернулся, улыбнулся и помахал нам рукой. Дверь за ним захлопнулась.