(Не) курортный роман
Шрифт:
– Она… это… в баре при отеле.
Я моментально подбираюсь:
– То есть как в баре? Время же, – бросаю взгляд на наручные часы, – второй час ночи. Что она там забыла? С кем она там торчит?
Неужели Вар, скотина такая…
– Одна, – снова вгоняет меня в ступор Сашенька.
– Одна? И что она там делает одна?
– Пьет коктейли. Много коктейлей. И флиртует. И… и только что наш бармен снимал ее со стойки, куда она собиралась залезть и танцевать. Вот…
Что, мать твою? Это шутка такая?
Я в полном охреневании тру глаза и чешу затылок.
– Саша, вы ничего не перепутали, это точно моя невеста?
– Точно. И она уже изрядно пьяна. Мы не можем отправить ее в номер и не хотим скандала. Охранник и бармен за ней приглядывают, но вы бы не могли подойти и ее, ну…
– Заберу, – перебиваю и подскакиваю с места, швыряя на стол купюры. – Я буду с минуты на минуту. Пожалуйста, Сашенька, проследите, чтобы эта отчаянная никуда и ни с кем не ушла. А если будет порываться – тормозите всеми правдами и неправдами. Я буду и вам, и вашему охраннику с барменом очень сильно благодарен.
– Хорошо, конечно. Мы вас ждем.
Я отбиваю вызов и на удивительно твердых после такого-то количества выпитого сегодня алкоголя ногах иду к отелю, стремительно сокращая расстояние до своей пьяной Карамельки. Не знаю, то ли плакать, то ли смеяться.
Что вообще происходит в голове у этой дурной особы? Ее швыряет из крайности в крайность. Это я так не нее отвратительно влияю или свежий морской воздух дурманит? Или, может, Сашенька преувеличивает и все не настолько плохо, как нарисовалось в моей голове?
Глава 24. Обними меня
Стеф
Хаос. Вокруг царит полнейший хаос! Барная стойка у меня перед глазами плывет, извиваясь, как змея в припадке безумия. Десятки бутылок элитного алкоголя за спиной у бармена танцуют, как подвыпившая я десять минут назад. И даже пол. Пол, подернувшись рябью, покачивается! Что с ним такое? Остановите его! Погодите, или это потолок? Я вообще сижу или лежу?
Проморгавшись, потираю глаза и понимаю, что все же сижу. Да не абы где, а на высоком барном стуле. Закинув ногу на ногу, держу в руках накренившийся бокал “Пина Колады”. На плечи давит груз развалившихся мечт, рассыпавшихся надежд и чуточку градусы, с которыми я малость перебрала. Ладно, вру, не совсем “малость”, а “очень даже” перебрала.
Я пьяненько упираюсь локтями в столешницу. Промахиваюсь и чуть не падаю. Повторяю свои манипуляции и ловлю губами трубочку, с причмокиванием высасывая остатки коктейля со дна. Бакарди обжигает глотку. Бакарди – это вещь! Пройдя с ним все стадии от отрицания до принятия ситуации, осознание того, что я пьяна вдрабадан, накрыло неожиданно, ударив остро прямо в темечко!
Я жмурюсь, но не от удовольствия, а от попытки напрячь свой мозг. Лихорадочно силюсь загнать своих захмелевших тараканов в кучу, но они разбегаются, заразы.
А мне ведь надо…
Что-то надо…
Что надо?
Я не помню, что мне надо! Грохнув стакан на мраморную столешницу, на нетвердых ногах поднимаюсь со стула. О-о-о, новый аттракцион! Теперь все кружится. Быстро, как в барабане стиральной машины. Юху-у-у! Ох, проклятье…
Я тоже кружусь.
Кажется.
Ой, нет, не кажется…
Дерьмо!
Перед глазами начинают мелькать люди, кони, звери, мухи, а-а-а…
– Стоп! Замрите все! – вскрикиваю, вскидывая руки. Еще немного, и у меня разовьется морская болезнь, а ранее съеденные мною устрицы найдут выход из тела не совсем эстетичным путем. Боже, какой позор, Стефа! Очередное дно пробито!
С трудом сглатываю вязкую слюну. Как же мне хреново!
То есть, сначала мне было хорошо. Даже чересчур. Нет, конечно, первым делом я рыдала в номере, пуская сопли на видео доказательства измены своего жениха, а дальше… Как Алиса, погнавшаяся за кроликом и провалившаяся в кроличью нору, я провалилась в собственное горе и пустилась во все тяжкие.
Помню, что вышла из номера, и как ноги сами принесли меня в бар. Как пила, и пила, и пила, и как боль предательства притупилась. Стало хорошо. Я танцевала, смеялась, флиртовала, стрельнула пару сигарет и чуть не склеила незнакомца. Бармен помешал. А вот потом? Мрак!
Я напилась. Напилась так, как не позволяла себе с бурных лет университетской молодости. М-м, тогда это было прикольно. Сейчас это не прикольно. Совсем. Никак. Я сейчас сдохну и не знаю, от чего раньше: от стыда или от алкогольной интоксикации.
Я впиваюсь пальцами в волосы и на секундочку приседаю на корточки, жадно втягивая носом воздух. Меня мутит, к горлу подкатывает ком. Сидеть нельзя. Так еще хуже.
Пошатнувшись, поднимаюсь. Воуч! Чуть не теряю равновесие, кое-как удерживаясь в вертикальном положении. План «б» – мне срочно нужно на воздух. А еще лучше в номер. Поднимусь, разденусь и усну. Или просто сразу усну. Прямо в пороге.
Дойти бы до порога…
Нет, для начала найти бы выход…
Кажется, он был по левую руку от бара? Оглядываюсь. Там стена. Тогда по правую, возможно? Как это, и там стена? Проклятье, зачем же было передвигать стены?!
У-у-уф, мамочка, забери меня домой, пожалуйста! Я больше никогда не буду столько пить! Клянусь! Это все Федор. Это все он, гад. Все…
Все. Сдаюсь. План «в» – раз ноги до номера донести меня не в состоянии, то придется взять еще один коктейль. Напиться и отключиться. Или просто отключиться. И желательно потерять память. В противном случае лучше сразу отдать Богу душу, чтобы не сгореть от стыда, очнувшись поутру в какой-нибудь помойной канаве.
В Сочи вообще есть помойные канавы?