(Не) люби меня
Шрифт:
Мы спорили всю дорогу до замка, и, оказавшись в спальне, я сразу начала собирать вещи.
— Можешь оставаться, — сказала я мужу, — что до меня — не задержусь здесь ни часа!
Но, конечно же, я задержалась и на час, и на два, пока Жозеф отправил записку матери, попросив прийти, и отправил письмо королю, спрашивая разрешения удалиться. Королевский ответ пришел быстрее, чем леди Бригитта. Его величество милостиво позволял мне и мужу удалиться в замок Верей, благодарил за визит, желал доброго пути и напоминал, что Жозеф может забрать
— Вот, — сказал Жозеф с удовлетворением, — ты слишком много о себе возомнила, Ди. Если бы он имел на тебя виды, то ни за что не отпустил.
Он отправился выбирать птицу, а я осталась ждать его на запертых сундуках, размышляя о том, что произошло. Я очень надеялась, что король одумался, и что ему сейчас так же стыдно и неловко, как и мне. Вспоминая, что он говорил мне — жарко, сбивчиво, словно в горячечном бреду, я краснела, словно горячка перекинулась и на меня. Прав ли Жозеф, что я сама виновата, что первый человек королевства лишился рассудка?
Снова и снова я вспоминала все наши встречи и не находила в своем поведении ничего предосудительного. Я смеялась, танцевала, вела светские беседы — и ничего больше! Тот, кто усмотрел в этом что-то выходящее за рамки приличия — сам с червоточиной! Потому что грех — в глазах смотрящего!
Я вздрогнула, как наяву увидев янтарные глаза короля и услышав его голос: «Я пытался бороться с собой… Я люблю вас, люблю по-настоящему».
Вошла моя свекровь, и я впервые обрадовалась ее появлению. Она отвлекла меня от гнетущих мыслей.
— Что произошло? — спросила напрямик леди Бригитта. — С чего вдруг вы решили уезжать? Почему ты в крови?
В другое время я не стала бы с ней откровенничать. но сейчас мне просто нужно было излить душу Я рассказала ей все, о чем умолчала даже перед Жозефом.
Свекровь слушала не перебивая, и по ее бесстрастному лицу я не могла определить, о чем она думает.
— Его величество сказал, что вы можете уехать?
Я протянула ей письмо, и свекровь долго его изучала.
— Что ж… — сказала она, закончив чтение и положив письмо на стол. — Раз король не возражает — поезжайте.
— Спасибо, — сказала я искренне, с облегчением вздохнув. — Вы с Элишей вернетесь с нами?
— Нет, — сухо сказала свекровь. — Ее величество миледи Тегвин очень нас привечает, было бы невежливо сейчас уехать. К тому же, она пообещала найти Элише достойного жениха.
Эта новость обрадовала меня еще больше. Мы с Жозефом только вдвоем, а Элиша, возможно, и не приедет больше в Верей — выйдет замуж, и я буду избавлена от ее плоской физиономии и вечного ядовитого скулежа.
Мы с мужем отбыли из столицы в этот же день, и нам даже не пришлось прощаться с королем и королевой — весь двор уехал на пруд, где были устроены морские бои на фелуках.
Жозеф пребывал в прекрасном расположении духа — днем он пропадал на охоте, приручая сокола, которого привез из столицы, а вечера и ночи проводил со мной.
Мы болтали, дурачились, музицировали, и ничто не мешало нашему беззаботному счастью.
Прошло три дня, и на четвертый, когда слуги уже убрали со стола остатки ужина, а Жозеф, развалившись на кушетке, потягивал вино, я взяла свою лютню (к королевской я так и не прикоснулась, хотя муж просил поиграть именно на ней) и принялась наигрывать песни, что любила петь моя мама — тягучие, со сложной мелодией, в которых были ветер пустыни и шум океана.
Жозеф поглядывал на меня томно, и тихий вечер обещал перейти в бурную ночь, когда дверь открылась и без стука, и предупреждения вошел его величество король.
Жозеф вскочил, бросаясь к сюзерену с поклонами и приветствиями, а я была так огорошена, что замерла на скамеечке, прижав лютню к груди, словно щит.
Ланварский волк снисходительно высушивал восторги моего мужа по поводу визита, а сам нашел меня взглядом.
— Я помню вашу просьбу не приходить без предупреждения, — сказал он, кланяясь мне не менее почтительно, чем кланялся ему Жозеф, — но слуги сказали, что вы еще не готовились ко сну, а значит, вам нечего стыдиться, леди Верей.
— Ваш приезд — такая неожиданность Я сейчас же прикажу, чтобы накрыли стол! — засуетился Жозеф.
— Не надо, я не голоден, — король по-хозяйски сел в кресло, которое Жозеф услужливо пододвинул, и сказал, обращаясь ко мне: — Что же вы перестали играть, леди? Я слышал чудесную музыку и хочу снова ею насладиться.
— Конечно, сир! — немедленно отозвался мой муж. — Ди, сыграй!
Я начала играть, хотя пальцы были, как деревянные. Привычная мелодия в этот раз не складывалась, и виной этому был мужчина, который сидел в кресле напротив, и смотрел на меня, не отрываясь.
Под его взглядом я чувствовала себя голой, словно с меня сорвали всю одежду и выставили на обозрение.
Поманив Жозефа, король что-то сказал ему, и мой муж с готовностью кивнул. Возле кушетки лежала флейта. Жозеф схватил ее и протянул нашему гостю, держа музыкальный инструмент почтительно, на раскрытых ладонях.
Король взял флейту и заиграл. Каким-то невероятным образом он сразу подхватил мою мелодию и повел ее, ни разу не ошибившись, будто читал по нотам. Я перебирала струны лютни, заворожено слушая его игру. Пусть этот человек пугал меня, пусть он действовал, как безумец, но его музыкальный дар был от небес.
Музыка звучала, обволакивала, заставляла сердце трепетать, и вовсе не от страха.
Это возмутило меня — и я рассердилась на собственную слабость, и на назойливость короля, и на слепоту Жозефа. Я прижала струны ладонью, заставив лютню замолчать.
— Ди! — воскликнул Жозеф. — Зачем ты перестала играть! Ваше величество! Такой прекрасный дуэт.
— Ты прав, — ответил король, откладывая флейту, — я получил подлинное наслаждение. Признаюсь, мне ничего так не хочется, как играть дуэтом с твоей женой каждый вечер.