(Не) люби меня
Шрифт:
Я вскочила с постели, отбросив одеяло:
— Где ты был?! Жозеф! Где ты был?! Отвечай!
— Ходил за вином, — он озадаченно показал мне бутылку. — Его величество сказал, что хочет выпить белого вина, а у меня как раз в погребе была припасена бутылочка отличного «Серого монаха»…
— Зачем пошел сам?! — я набросилась на него, молотя кулаками в грудь. — Почему не отправил слуг?
— Что с тобой? — изумился муж. — Осторожнее! Я сейчас уроню бутылку…
— Да черт с ней, с этой бутылкой! — крикнула я в сердцах
Жозеф бросился меня утешать, сначала осторожно поставив бутылку на прикроватный столик.
Сквозь слезы я рассказала ему о короле.
— Этого не может быть, — сказал он решительно.
— Не может? Он был здесь, он соблазнял меня!
— Наверное, он просто меня искал. А ты придумала невесть что и оскорбила его величество, поэтому он и уехал, — муж озабоченно потер лоб. — Надо догнать его и извиниться, — он пошел к выходу, но я встала у него на пути.
— Ты глупец, если не видишь очевидного! — крикнула я.
— Ди, успокойся, — примирительно сказал он. — Ложись спать, я догоню его величество и извинюсь за тебя, — он вспомнил про бутылку, вернулся и забрал ее, ласково кивнув мне на прощание.
Онемев, я смотрела, как он уходит. а потом бессильно опустилась прямо на ковер, обхватив руками голову. Было бы это возможно, я совсем оторвала бы ее. потому что в моей голове колокольным звоном все звучали и звучали слова короля: «Ты сама придешь ко мне…».
Глава 16. Плоды страсти и ревности
Дидье вернулся в замок лишь под утро, в дурном расположении духа.
Опять отказала!
И если после первого отказа еще оставалась надежда, то теперь король понял, что предстоит настоящая война. Женщина, которую он захотел, которую уже в мыслях считал своей, не желала его.
Он снова и снова видел отчаянно блестящие глаза, дрожащие губы, чувствовал тепло и упоительный запах ее тела. Эта женщина должна принадлежать ему.
Только он достоин владеть таким сокровищем. Она досталась Верею по недоразумению, и эту ошибку надо исправить.
И город, и замок уже спали, но это было только на руку — Дидье хотел сразу скрыться в своей комнате, чтобы никого не видеть и ни с кем не говорить. Но стоило ему оказаться в коридоре, где располагались спальни, как открылась дверь и на пороге появилась Тегвин. Она не ложилась, потому что даже не переоделась ко сну. Лицо ее выражало крайнее беспокойство, и это взбесило короля. Тегвин впервые разозлила его, хотя ничего не сказала и не сделала.
— Где вы были? — спросила она сострадательно. — Лорды потеряли вас, и я…
— Меня не было часов двенадцать, — ответил он резко. — За это время небеса рухнули на землю?
— Но вы могли хотя бы сказать…
— Я король или нет? — он даже не остановился перед женой, сразу пошел дальше. — Могу я уехать, не оповещая об этом двор?
— Конечно, можете, сир, — раздался позади голос лорда Кадарна.
Тут пришлось остановиться и оглянуться. Дидье скрестил руки на груди, наблюдая, как из-за плеча королевы выглядывает мясистое лицо ее родственника — красное и важное. А чуть дальше притаился сынок, не рискуя показаться из-за дверного косяка.
— Ее величество волновалась, — произнес лорд Кадарн грозно, но это больше походило на потрясание огородным пугалом. — Вы могли известить хотя бы ее, если вам не до нас, ваших преданных вассалов…
— Напрасно волновалась, — процедил Дидье сквозь зубы.
— Теперь я это вижу, — тихо сказала Тегвин и склонила голову.
— И все же, неразумно было уезжать из замка одному, без охраны, — не желал успокоиться лорд Кадарн. — Где вы были?
— Ты уверен, что и в самом деле хочешь спросить меня об этом? — спросил Дидье, испытывая огромное желание ударить кулаком эту красную высокомерную физиономию.
Лорд Кадарн тут же замолчал и насупился, но королева вдруг шагнула вперед, и прежде, чем Дидье успел ее остановить, оттянула ворот его рубахи.
— Что это?! — спросила леди Тегвин с ужасом. — Это… это след от укуса?! — она ахнула, тут же отдернула руку и пробормотала извинения.
Принц выглянул в коридор, и в его глазах король увидел неприкрытую ненависть.
Они знали. Они все прекрасно знали, где он был. И эта их осведомленность, и молчаливое неодобрение не добавили сердечности.
— Кто-нибудь возомнил себя королевским исповедником? — спросил Дидье ледяным тоном.
Тегвин вздрогнула и попятилась. Лорд Кадарн мотнул головой и исчез в комнате вместе с принцем.
— Вот и чудно, — подытожил король. — Спокойной ночи.
— Доброй ночи, — тихо отозвалась Тегвин.
Не желая, чтобы его беспокоили, Дидье запер изнутри двери спальни. Ему совсем не хотелось, чтобы притащилась Сибилла, и даже Лимерика он не хотел видеть.
Старикан и так видел его насквозь, а теперь без труда бы догадался, что король потерпел позорное поражение в бою на фронте любви. Но проигранный бой — это не проигранная война.
Война…
Неужели, он и в самом деле будет сражаться с леди Дианой Верей? Хотел бы сражаться — взял бы ее еще там. От одной мысли об этом желание вспыхнуло со страшной силой. Завалил бы ее, заглушил крики подушкой, и любил бы до тех пор, пока эта строптивица не поняла, что создана только для него…
Он увидел собственное лицо, отраженное в зеркале — безумное, дикое, совсем не похожее на человеческое, и опомнился.
Нет, с ней невозможно поступить подобным образом. Это все равно, что бить шпорами чистокровную кобылицу, у которой шкура тонкая и гладкая, как атлас. Эта женщина слишком драгоценна, чтобы ломать её. Она должна прийти сама. И только в этом будет полная победа. Сладкая победа.