(Не) люби меня
Шрифт:
– Я провожу ее, – кивнул Линь Ор. – Для меня честь – твое доверие.
40. Страдающие
Лилиана мотала головой, пытаясь смахнуть с глаз глупую пелену, сглатывала тугой ком в горле и задыхалась. Плакать она не привыкла и, кажется, даже не умела. Внутри просто всё отчаянно сопротивлялось движению, она нарочно замедляла ход коня и то и дело оглядывалась, уверенная, что вот-вот вдали покажется всадник и, догнав ее, заберет обратно. Только бы он поехал следом – она даже пообещала себе его выслушать и научиться просить прощение, правда, научиться. Пару раз она разворачивалась назад, но тут же говорила себе, что она не нужна Кьяну,
Когда дорога стала слишком опасной для коня, Лили сползла с него, тут же оступилась, расшибла в кровь коленку и, наконец, разревелась по-бабски, с подвываниями и всхлипами. Она села на землю, обхватила руками колени и отчаянно рыдала, вся трясясь. Спустя некоторое время ее отпустило, она все же заставила себя встать, зло утирая слезы рукавом.
Куда идти, она знала. Ущелье сейчас не охранялось – не до этого, видимо, было. Катай и без того лихорадило. Дорога была одна, опасность лишь в камнепадах. Но Лили, во-первых, легкая, а во-вторых, тут рядом вода почти везде: как-нибудь защитится от камней. Дикие звери могли причинить куда больше вреда, но их-то ей бояться и вовсе не стоило: следом за ней шел человек в пестро-серых одеждах. Его не смог бы заметить опытный воин – не то, что истеричная девчонка.
К ночи ее сморила усталость, она нашла какую-то трещину в скале, натаскала туда травы и дремала, скрючившись и дрожа, а на рассвете отправилась дальше. Линь Ор, следовавший за ней на безопасном расстоянии, только головой качал: какая женщина! Не каждый юноша так сможет. Сильная, выносливая, смелая. Не удивительно, что Кьян Ли взял ее в жены. Ему даже захотелось догнать ее и хорошенько встряхнуть – чтобы привести в чувство. Зачем она уходит? Но Ли явно знал, что делать. Если он считает, что его жене будет безопаснее в Галлии, то кто он такой, чтобы с ним спорить?
К вечеру девица заметно устала, стала спотыкаться и, наконец, присев и прислонившись спиной к скале, задремала. Катайцу это не понравилось. Ночевать на дороге – не лучшее решение, да и простудится. Он прошел немного вперед и у подножья горы увидел деревню, до нее оставалось каких-то пара часов пути. Забрался повыше и скинул вниз несколько маленьких камушков. Девушка тут же подскочила, озираясь. Что-то бубня себе под нос, она принялась водить руками над скалой, и вдруг – тут Линь Ор вспомнил мать драконов – из-под ее рук показался ручеек воды. Она наклонилась и ловила ее губами, а потом умылась, вытерла ладони об штаны и бодро пошлепала дальше.
Магов в Катае не было, разве что погонщики драконов обладали какими-то потусторонними силами. Он слышал, что за горами страна магов, но сам ни разу не видел ни одного из них. Лилиана давно ушла вперед, а катаец всё ещё пытался найти на том самом месте отверстие от воды, но видел лишь мокрые камни. Не то, чтобы в Катае был недостаток влаги – скорее уж, там ее было слишком много, но сам факт того, что у жены Кьяна Ли Оберлинга еще и магический дар имеется, Линь Ора даже пугал. Какой же властью должен обладать сам парень, если посмел подчинить себе такую женщину? Вот что странно, кроме цвета глаз, жена Ли на первый взгляд ничем не отличалась от катаянок, разве что была более фигуриста, но сейчас Ору она казалось настоящей жемчужиной. Да, с такой женщиной Кьян Ли может стать не просто наместником в Янгуне, но и самим Императором. Такая жена – это статус.
Катаец догнал
До деревни девушка добрела уже в темноте, попросилась в какой-то сарай на ночлег и сразу заснула, а катаец на всякий случай потолковал с хозяином, рассказав, что будет с ним, его семьей и вообще всей деревней, если с головы внучки лорда Оберлинга упадет хоть одна волосинка. Непонятно, что впечатлило старика больше – угрозы, упоминание владельца этих мест или отрезанные мизинцы его нежданного гостя, но Линь Ор по его лицу был уверен – девочка в безопасности.
Катаец мог спокойно оставить ее здесь и следовать дальше. Отдыха ему было не нужно. Когда Ор занимался делами, он легко переходил на свой режим сна: спал по пятнадцать минут каждые два часа. Это позволяло ему не терять зря времени. Сейчас он хотел добраться до замка Нефф и встретиться с тем самым Огненным драконом Галлии, раз уж ему выпал такой шанс.
***
Раилю было плохо. Даже не плохо: это простое слово вообще не передавало его состояния. Тошно. Горько. Обидно на жизнь. Ну почему он такой… такой юный? Будь он хотя бы на пять лет старше – разве отпустил бы он свою Юми? Ему шестнадцать, ей двадцать пять. И он ведь всё понимал. Не нужен он ей. Зачем такой красавице зелёный мальчишка? Не лорд, даже не лордов сын. Даже не целитель, а ученик. Что он может ей дать? Ни дома, ни денег.
Вот только он без нее не мог и не хотел. Обуреваемый ревностью, ослепленный болью, не желая видеть ее свадьбу, он умчался к деду в замок Нефф, словно израненный щенок – зализывать раны.
Оюми выходит замуж. Она отчего-то считала, что после двадцати пяти ее молодость заканчивается. Мужчины прекратят ее любить. Раиль не знал, что больнее – знать, что она спит с другими за деньги, или что принадлежит только одному, но зато полностью.
– Мы больше не увидимся, мой юный дружок, – говорила она. – Теперь я буду женой, если повезет – матерью. Спасибо тебе, ты делал меня счастливой. Да и язык ты уже знаешь неплохо, и учителей найдешь без труда.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя, – глухо говорил юноша, уже не стыдясь ничего. – Если бы ты только чуть повременила! Я получу должность врача, возможно, даже придворного. Я сделаю всё, чтобы ты ни в чем не нуждалась!
– Девять лет – слишком большая разница, – мягко улыбалась катаянка. – Так нельзя, мой хороший. Тебе будет двадцать пять, а мне за тридцать. Тебе сорок – самый расцвет для мужчины, а мне почти пятьдесят, пора увядания.
– Я ведь всегда буду тебя любить! – горячо говорил Раиль. – И сейчас, и через тридцать лет!
– Ты сегодня так думаешь, – отвечала Оюми. – А спустя пару лет забудешь обо мне. Поверь, у тебя вся жизнь впереди. Ты будешь хорошим целителем и очень красивым мужчиной. Женщины будут сходить по тебе с ума. Ты даже не вспомнишь, что была в твоей жизни пинь по имени Оюми. А если и вспомнишь, лишь улыбнешься. А теперь иди. Наверное, мы еще встретимся. Но это будет уже в другой жизни.
Никогда больше! Никогда он не позволит себе не то, что полюбить – даже малейшим чувствам проникнуть в душу не позволит. И вовсе ему женщины не нужны. Пусть в его жизни будет только Оюми. А он будет ей верен всегда. Разве этого не достаточно? В конце концов, он не животное. Он умеет контролировать себя и телесные желания. Или она – или никто, вот и весь расклад.