(Не) Любимая жена
Шрифт:
Мужья Йонды, увидев, что мы захандрили, перетащили свой столик и решили нас развлечь. Я, честно сказать, умилилась их заботе. С виду такие здоровые, брутальные и грубые, а по факту вполне себе нормальные мужики оказались. Они развели бурную деятельность, потащили нас танцевать, подкладывали горячее мясо взамен нашим остывшим блюдам и отвешивали грубоватые и немного похабные комплименты.
Тарика наклюкалась, выпив одну бутылку вина, и отключилась. Я ещё держалась, хотя меня шатало, язык заплетался, и я забывала, о чём говорила минуту назад. Одна Йонда сидела весёлая и, пьяно хихикая, приставала к мужьям. Самое главное –
Женихи нагрянули как гром среди ясного неба. Вот мы хихикали в очередной раз от какой-то дурацкой шутки, а вот на Йонду уже рычит Йорген, обещая отстегать её за то, что напоила меня. Я блаженно расплылась в улыбке, увидев мужчин, и полезла целовать их.
– Не пущу её больше к тебе! – рыкнул Йор, подхватывая меня удобнее.
– Да ты посмотри, какая она счастливая, дурень! – пробасила Йонда.
– Я безумно счастлива, - заплетающимся языком призналась, выдохнув перегаром.
– Неси из погреба закрутку!
– рыкнул на одного из мужей Йор, поглаживая по спине.
– А это зачем? – заглянула в глаза и нахмурилась.
– Завтра утром спасибо мне скажешь, – буркнул жених и показал на Тарику.
– Эта то хоть живая?
– Тарика, просыпайся! Мы идём домой! – я сползла с рук Йоргена и подошла к подруге.
– Уже? – встрепенулась подруга и поднялась. Её придержал Икер и пригрозил мне.
– Кажись, дубинка пригодится сегодня, – пробормотала, посмотрев на императрицу. Йонда рассмеялась и ушла в дом.
Дальнейшие события стёрлись из воспоминаний, но на следующее утро я проснулась с диким похмельем. Раскалывалась голова, виски пульсировали, во рту пустыня Сахара. Каждая мышца ныла, горло болело. Думала: умру. В спальне я была совершенно одна. На соседней подушке лежала дубинка, перевязанная розовым бантом и с открыткой. Разогнула слегка помятую открытку и прочла единственное пожелание: «Пусть в вашей семье царит любовь и взаимопонимание». Ну, с такой дубинкой мы быстро придём к взаимопониманию, – подумалось мне.
– Проснулась? – ко мне заглянул Арно. Кивнула и поморщилась. Наг подполз ближе и протянул стакан с зелёной жижей. – Йорген сказал: это поможет.
Подтянулась на руках и, сев, схватила тару. Принюхалась. Пахло травами. Осторожно отпила. На вкус как вода с лаймом. Приятно. Холодненькая. Осушила за три глотка и, выдохнув, упала на подушки. Наг погладил по лицу, убирая волосы, и улыбнулся.
– Не помню, как добралась сюда, – хрипло призналась, слегка покраснев.
– Я тебя занёс. Ты уснула почти сразу же, как оказалась в моих руках, – хмыкнул Арно.
К нам заглянул Йорген. Он принёс вторую порцию вкусного напитка. Молча протянул мне. Осушила и этот стакан и поблагодарила моих заботливых мужчин.
– Полежите со мной, - я пододвинулась к центру, освобождая больше места. Вообще, в день свадьбы невеста и жених не должны видеть друг друга. Женихи уезжают из дома, оставляя невесту в руках родни, и встречают только на самом ритуале. Но было ещё рано, родня не явилась к нам и не выгнала, а мне нужно было немного времени наедине с женихами.
– Как ты себя чувствуешь? – Йор улёгся с одного бока, убирая на тумбочку дубинку.
– Уже намного лучше. Твоя закрутка творит чудеса. Что-то мы вчера совсем распоясались, – улыбнулась орку и разгладила морщинку между бровями. – Не
Йорген кивнул и прикрыл глаза, млея от моих ласковых поглаживаний. Арно тоже расслабился и шумно дышал в волосы, разгоняя мурашки. Мы задремали, почти уснули, но внизу хлопнула входная дверь и раздались командирские голоса Амиры и бабушки Икера.
Глава 37. Ах эта свадьба пела
На этот раз в поселение кочевников Ашуты я добралась в паланкине. Мне запретили выглядывать, чтобы ни одна живая душа меня не увидела. Всю дорогу громко лилась музыка. Нагини пели ритуальные песни, танцевали, размахивая разноцветными платками, осыпали паланкин бисером и монетами. Женщины и дети кричали и созывали народ. Пока шестеро братьев Арно несли паланкин. Каждый житель Шермана хотел прикоснуться к плотной, усыпанной камнями накидке моего временного убежища. В этом тоже было своего рода нагаатская традиция, как у нас – бросать букет невесты. Родня созывала всех желающих песнями, плясками, криками и раздавала монеты, обсыпая невесту, желая её новой семье достатка и благополучия. Незамужние девушки прикасались к движущемуся паланкину и накидке, могли сорвать каменья или бисер. Тем самым желая поскорее выйти замуж. Замужние же женщины делали это, чтобы удачно женить своих детей.
К обеду мы благополучно добрались до вершины, паланкин поставили впритык к пещере и наги уползли. Стало очень тихо. Я ждала развития событий.
– Выходи!
– приказала Ашута и откинула в сторону накидку.
Две нагини подали мне руку и завели в пещеру. Всё повторилось, я искупалась в небольшом священном водоёме, вышла, и меня начали одевать. Казалось, прошло часов пять, не меньше, так как всё делалось не спеша. Девушки-нагини, что прислуживали старейшине, весело щебетали, восхищались невестой и дарами женихов. Желали друг другу встретить своих принцев. В них совсем не было зависти, они были искренни в своих порывах, и это тоже входило в часть обряда.
Меня завернули в платье-сари до самых пят. Поверх платья на пояс повязали расшитый разноцветными узорами платок. Ашута нанесла на открытые участки рук орнаменты. Достала новые драгоценности и украсила меня, как ёлку. По три-четыре кольца на пальцах, несколько браслетов на кистях, цепочки на ступнях, массивные серёжки в ушах, на шее ажурное ожерелье. Мне высушили волосы, заплели в косу и повязали голову белой косынкой. Поверх платка набросили бордово-красную фату с зелёными узорами. И сверху накинули ещё один плотный материал, который волочился позади меня как шлейф. Самое главное – лицо не закрыли, и я видела всё через фату.
– Когда будешь идти к женихам, раздай украшения девушкам, – учила Ашута, осторожно подводя к выходу из пещеры.
– Кому что давать? – пробормотала, облизав сухие губы.
– Решай сама, – нагиня улыбнулся и уползла вперёд.
Из-за лучей закатного солнца я практически ничего не видела. Пришлось опустить голову, чтобы хотя бы смотреть под ноги. Я опять была босая, а одежда слишком тяжёлая и узкая. Сделала глубокий вдох и сделала маленький шажок, выходя из пещеры. С двух сторон от узкого прохода стояли нагини разных возрастов, от малышей-пятилеток до взрослых женщин. Я сняла пару колец и протянула двум молодым девушкам.