(Не)любовь
Шрифт:
Отец обнимает ее, говорит, что ему нужно уехать, она кивает, они болтают ещё минуту, и он уезжает, оставляя её одну.
Скорая тоже валит сразу почти, все, кто был здесь, разъезжаются, и под тусклым светом фонарей между домов на глазах у зевак, наблюдающих за всем в окна, остаёмся только мы с Дашей.
— Идём домой, — притягиваю за плечи и целую в затылок. Она дрожит, старается не плакать, смотрит в одну точку. На щеке царапина, тонкая совсем, неглубокая, за пару дней пройдет, но точно знаю, что Дашу она будет беспокоить. Уже беспокоит. Пальцами к лицу тянется,
Она не сопротивляется, идёт смирно за мной, молчит только и дышит тяжело. До завтра пусть плачет, потом буду ее спасать.
Открываю дверь, на пороге Вольт довольный хвостом виляет, хозяйку увидел, счастье у пса. Скачет, лапами стучит, подпрыгивает, и Даша прямо на пол садится, берет на руки щенка и молча позволяет ему облизывать её щеки. И плачет опять.
Заказываю в приложении ужин. Вряд ли она захочет есть, но нужно будет заставить. Иначе ещё хуже будет. Я вообще редко прибегаю к услугам доставки, сам не знаю, по какой причине, но сегодня иначе никак.
— Даш, идём умоемся, — подаю ей рука, когда она уже двадцать минут не встаёт с пола, милуясь с собакой. Молчит до сих пор. — Идём, Даш, умыться надо.
Она не сопротивляется, встаёт, молча идёт, но подходит к раковине с зеркалом, смотрит на себя и снова начинает тяжело дышать. Мудак за все дни, что она ждала подвоха, надломал ей психику. А сегодня добил.
— Наклонись и умойся, — говорю чуть строже, пытаясь отвлечь от всего дерьма. — Давай, ледяной водой, быстро. Или я тебя под душ засуну.
— Ты точно Чудовище, — совершенно неожиданно для меня говорит Даша и даже негромко хихикает. Совсем чуть-чуть. Еле слышно, но так замечательно, но страх сразу проходит. Справимся. Все быстро придет в норму, я уверен.
Подаю Даше полотенце и сразу поворчиваю лицом к себе. Нечего ей сейчас в зеркало смотреть, начнет по поводу царапины загоняться.
— Ну ты как? — спрашиваю, убирая мокрые волосы со щек.
— В порядке. Просто в шоке, если честно. Болит? — спрашивает, опуская взгляд на мою забинтованную руку.
— Терпимо, — на самом деле терпимо. Обкололи, когда шили, не чувствую пока толком. — Рапунцель, ты знала его? — я не могу не спросить.
— Это мой одноклассник, Костя. Был влюблен в меня с восьмого класса, до самого выпускного прохода не давал, не знала уже, как его отшить. Даже под подъездом пару раз ночевал лет в пятнадцать, думал, я так смогу в него влюбиться.
— И что ему надо было? Понял, что не разлюбил? А в маньяки чё подался?
— Неа, — Даша усмехается странно и поднимает взгляд на меня. — Отомстить хотел. За то, что я ему сердце разбила и опозорила его перед всем классом, когда он мне встречаться предложил, а я отказала. Три года план мести вынашивал, прикинь? Следил периодически.
— Он больной, — говорю, точно уверенный в своих словах. Здоровый человек не пойдет на такое. Это просто какой-то кошмар. Нарочно не придумаешь. Почему люди такие… люди. Хочу быть Вольтом, честное слово.
— Наверное, — пожимает плечами, — в любом случае я рада, что это всё закончилось.
— Ты
— Я побаиваюсь одна спать, — доверчиво шепчет мне в грудь рыжик.
В любой другой ситуации я бы обязательно пошутил. Как-нибудь смешно и пошло. Но сейчас реально не до этого.
— Посплю с тобой, не волнуйся. Со мной не страшно?
— С тобой — нет, — бормочет и обнимает меня крепче.
Мы справимся.
Глава 27. Лёша
Дашка сопит на моей груди, отрубилась быстро, после того, как заставил ее поесть. Не сопротивлялась почти, кстати, значит точно все нормально будет. Уснула на моем плече и с Вольтом на руках. Собаку в постель тащить, конечно, идея не из лучших, но сегодня я не собираюсь читать нотации по этому поводу. Если ей так будет спокойнее — пусть.
А мне уснуть не выходит. И не потому что думаю обо всем, о том, какой мудак этот её одноклассник, я и днём об этом подумать успею. Я, блядь, представить не могу, как теперь буду играть. Уколы отходят, рука болит пиздецки, кровь проступает через повязку. Мне вообще повезло, что в скорой врач был, который раньше хирургом работал, а потом психанул, как сам рассказал, и ушел оттуда. А то бы пришлось ещё в больничку ехать шить. Хотя и так туда кататься придется, перевязки, карту завести, бумажки, что в скорой написали, отдать. Не было печали. Утром поеду в спорткомплекс сдаваться, потом в больничку. Почти уверен, что Даша попросится со мной, чтобы потом к Владимиру заехать. У нее большое доброе сердце, она наверняка будет переживать о нем, навещать. Ещё и скажет, что сама виновата. Дурочка. Нет ничьей вины, кроме помешанного урода.
Я, кстати, задумался, и понял, что нанять охранника была очень хорошая идея. Как бы мы с Дашей оба на это не психовали — это было умно. Во-первых, без Владимира он мог давно к рыжей подобраться. А во-вторых, Володя хоть и попал в больницу, но работу свою выполнил — Дашу защитил. Первый удар на себя принял. Иначе стукнул бы маньяк Рапунцель по голове, и все, пиши пропало. Не факт, что её черепушка выдержала бы. И я рядом постоянно быть не мог, да и с какой стати-то?
План с признанием во влюбленности отваливается на неопределенный срок, потому что шокировать Дашу ещё и этим очень нелогично. Плюс ко всему она может сказать, что ей это неинтересно, а я пока не готов, чтобы она уходила. По-человечески хочу помочь ей пережить всё произошедшее дерьмо.
Ночь так и не сплю, дремлю минут по двадцать, потом просыпаюсь снова. Под утро аккуратно перекладываю Рапунцель на подушку и иду на кухню, ищу лекарства, которые медсестра в скорой вручила, пью, надеясь, что боль хоть немного спадет. Это реально больно. Рваная рана на все предплечье — дерьмо полное, честно признаться. Ещё и на правой руке. Чувствую себя инвалидом. Левой вообще неудобно ничего делать, а правой банально не получается. Мышца разорвана, напрячь не выходит, чтобы даже кружку с водой поднять. А когда пытаюсь — вспышка боли ослепляет. Влип, блин.