(Не)люди
Шрифт:
Нина довольно заулыбалась, отобрала у Юко дневник и положила на полку, куда они все складывали очень важное. Куд вдруг поймал себя на мысли, что хочет вновь завести дневник. На этот раз — дневник памяти. Даже решил, что напишет про время, когда жил в психушке и у тети Тильды. Тогда Юко прочтет и месяц не будет трогать его вещи. Вообще к нему подходить не будет.
Поздно вечером приехали Ивэй и Джонатан. Не-люди уже успели разобрать комнату, навести порядок во всей квартире и устать так, что сил разгребать вещи Нины не осталось. Ивэй первым делом проверила кухню, которую они закончили отмывать несколькими минутами ранее, — самое грязное место в этом доме. Куд, глядя на наставницу в обычной одежде, в домашней обстановке, вспоминал мать и Тильду. Ивэй стала похожей
— Юго так и не звонил? — спросила Ивэй у Юко, и тот помрачнел. Она похлопала его по плечу, подбадривая: — Позвонит. Все будет нормально.
— Я знаю. Куда он денется.
Нина, у которой настроение было лучше некуда, вновь расстроилась, увидев тень боли на лице друга. Джонатан, глядя на жену, покачал головой, показывая, что не вовремя она решила поддержать легенду. Ивэй развела руками. Потом они говорили о работе, и Ивэй давала Куду непонятные для остальных советы. Джонатан, для которого тема работы была больной, — он уже полтора года не мог никуда устроиться — вскоре не выдержал, и эти двое ушли говорить на балкон. Нина заметила мелькнувшую в руках Куда зажигалку и недовольно скривилась. Юко предложил выпить чаю и вызвался что-нибудь приготовить, а Нина, испугавшись разгрома кухни после долгой уборки, ринулась готовить сама.
* * *
Нина быстро привыкла к этой квартире. Несколько раз она завязывала себе глаза и, как раньше, ходила наощупь — так ей легче выучить новую территорию. И спустя месяц уже знала все жилище лучше хозяев. Куд, пообещавший сложиться на покупку кровати Нине с зарплаты, привык спать с ней вместе и так и не вспомнил про это обещание в конце месяца. Нина не настаивала, хотя взяла с друга слово, что он не будет курить на ночь. Юко поставил пароли на всю технику и в тайне ото всех избавился от своего дневника, где были упоминания смерти брастры. Предварительно он перепечатал его и сохранил под дополнительным паролем.
Они снова оказались вместе на маленьком пространстве. И будто не было шести лет этой своеобразной разлуки. Они не изменились. Куд как был занудой, помешанным на учебе, таким и остался. Юко как был хулиганом с замашками гениального хакера, не изменился ни капли. Не изменилась и Нина. Она, наблюдая за друзьями, которые явно что-то скрывали, быстро догадалась: это "что-то" касается Юго. И подумала, что один из близнецов оказался там, куда жителям Юсты лучше не лезть, чтобы не создать ему проблем. Куд и Юко не стали разубеждать девушку, и она быстро отстала от них с вопросом, когда Юго позвонит, и начала просто ждать. Нина умела ждать. И дождалась. К середине января, спустя почти год, Юко разобрался с программой и даже ввел в нее новое расширение. Когда Юго "позвонил", он выглядел живее всех живых. Куд, вечером заглянув к Юко, похлопал его по плечу, шепнув: "Ты молодчина, Толстун".
Они все жили, как обычные люди. Искали себя и свое дело, учились тому, что было интересно, строили планы на будущее. Работали изо всех сил. Юста пыталась найти способ возродить человечество, и все знали: результаты будут нескоро. Возможно, тогда, когда людей уже не станет. Когда останутся лишь не-люди. Куд, Юко, Нина и еще четыре тысячи не-людей в этом городе, собранные со всего мира, знали это и пытались принять, но не могли. Им было сложно поверить, что все зависит от них. Что они, такие незначительные, несовершенные, совсем не похожие на последнюю надежду человечества, еще дети, не умеющие даже держать свое жилье в чистоте, могут исполнить эту мечту всех людей. Но у них не было выбора. Люди исчезали. Последнее поколение стало взрослым. Нынешние малыши не-люди — подкидыши или случайные дети местных — уже не помнили или не знали мира за пределами Юсты. Город был закрытым. Выезд из него запрещен. И все знали: это для безопасности местных. Мир с каждым годом становился безумней, а ненависть к не-людям — сильнее. Но это снаружи. Это далеко от Юсты, на самом востоке континента. А здесь Куд, Юко и Нина просто жили и занимались каждый своим делом.
До одного не самого прекрасного февральского дня, когда Куд не вернулся вечером с работы.
Это был тот день, когда он планировал рассказать руководству о своей программе. Он, расшифровав свой геном, решил попросить у Юсты помощи сразу после своего дня рождения — семнадцатого февраля. Нина и Юко, втайне отпросившиеся с работы пораньше, готовили для него скромный по сравнению со вчерашним праздник. И ждали, как с минуты на минуту в квартиру завалится, принеся с собой холод и снег на волосах, довольный, как слон, Куд. Они не допускали мысли, что ему откажут. Он же чертов гений, который несомненно убедит взрослых.
А Куд не убедил. Ему отказали, заявив, что он мается ерундой. Даже Ивэй не стала его слушать — лишь посмотрела концепт программы и покачала головой. И парень не-человек, перенервничавший, озлобленный и дико расстроенный, после работы попал не домой, а в больницу. Празднование дня рождения, где было обилие вкусностей и алкоголь, и стресс привели к тому, что у него началась аллергия и культи на местах стыков с протезами воспалились. Протезист забрал его руки, выдав временные съемные, и прописал курс лекарств. Куд вышел из кабинета врача измученный и несчастный: культи страшно болели, а стальные переходники, вживленные в плоть, усугубляли положение. Непривычные временные руки еле двигались.
А дома его ждали полные предвкушения Юко и Нина. Те, кто самоотверженно терпел, как он почти не обращал на них внимания, отдавая всего себя программе, которую признали мусором и пустой тратой времени. Куду теперь было стыдно показаться им на глаза. И поэтому он, отключив телефон, пошел шататься по городу.
В одиночестве он видел ночную Юсту совсем другой. Город, совершенно не похожий на любой из западных, по-своему притягивал Куда. Аккуратный, упорядоченный, одинаковый во всех кварталах. Куду казалось, что он ходит по кругу. Будто время остановилось: он ходил из двора в двор и видел одно и то же. Это завораживало и гипнотизировало. В один прекрасный момент Куд понял, что не хочет вырываться из этого круга. Но жилые кварталы, освещенные мягким, не режущим закрытые глаза спящих жителей светом, закончились, и он оказался на территории слабо освещенной Юсты, где на каждое здание, неотличимое внешне от жилого, приходилось по одному фонарю. Упорядоченные лаборатории-близнецы, где ночью была абсолютная тишина. Даже деревья не шуршали голыми ветками.
И поэтому младенческий крик, раздавшийся посреди зимней ночи, напугал Куда до подкосившихся коленей. Он заметил темное пятно на крыльце одного из зданий и спустя несколько секунд ошеломления выругался. Ребенок. Подкидыш. Совсем младенец, лежащий прямо в центре освещенного круга. Куд огляделся в поисках того, кто мог это сделать, но вокруг было пусто. На часах половина третьего ночи, и все нормальные люди спали. Все, кроме одного не-человека, мучившегося от несправедливости жизни. Куд опустился на корточки и принялся неловко и неаккуратно заворачивать сверток с ребенком в свою куртку и завязывать рукава на своей шее, не рискуя поднимать малыша временными протезами. Даже боль отошла на второй план, пока он испуганно ворчал:
— Нет, ну каким чудовищем быть надо... Моя мать хотя бы дотерпела до моего пятилетия. И вообще — она меня сдала из рук в руки, а не так... Определенно, она поступила гораздо честнее и изящнее твоих. Увижу — в лицо плюну. Вот серьезно.
Куд не сразу понял, что малыш затих, а когда до него дошло, он, еле устояв на вдруг ослабевших ногах, припустил домой, забыв про все свои беды. Куд придерживал сверток руками, чтобы тот не болтался на шее, и старался бежать как можно аккуратней. Он несся мимо одинаковых дворов, пересекал одинаковые перекрестки. Никогда еще путь до дома не казался таким длинным. Никогда еще его приход домой не вызывал такой шумихи.