Не мешайте палачу
Шрифт:
К самолету они поехали последним автобусом и встали в самый конец очереди у трапа. Поднявшись в салон, Настя с удовлетворением убедилась, что почти все пассажиры уже сидят на своих местах. Таким образом, пробираясь к своему креслу, она имела возможность посмотреть в лицо каждому. Еще покупая билеты, она позаботилась о том, чтобы их места оказались в конце салона. Конечно, вот они, сидят в разных рядах, никуда не делись. И «волчья шапка» на месте. И Коротков. И автомобилисты. Полный сбор. Можно лететь.
– Они здесь? – спросил Сауляк, когда Настя уселась поудобнее и застегнула ремень.
–
– Я запомнил.
– Что, внимания не обратили, пока шли по салону?
– Обратил.
– Тогда почему спросили?
– Вас проверял.
– Понятно. Что, Павел Дмитриевич, страшно доверять свою судьбу актрисе-мошеннице?
– Страшно, когда не понимаешь, что и почему делает человек, которому доверился.
– А вы спрашивайте, не стесняйтесь, – весело посоветовала Настя.
Все-таки она его дожала! Как ни пыжился, как ни крепился, пытаясь выглядеть умным и прозорливым, не нуждающимся ни в каких разъяснениях, а сломался. Ее логика оказалась ему не по зубам. – Зачем мы летим в Свердловск?
– В Екатеринбург, – поправила она. – Чтобы оторваться от них. В Самаре мы с вами как на ладони, они отследили нас от ворот вашей колонии до самолета. В Екатеринбург мы прилетим около полудня, и в течение ближайшего часа оттуда уйдут четыре рейса – в Волгоград, в Петербург, в Иркутск и в Красноярск. Мы получим новые документы и улетим, а они пусть думают, куда именно.
– Но почему именно в Екатеринбург? Что, в других городах расписание по-другому составлено?
– Расписание такое же, аэропорт другой. В аэропорту Кольцово много интересных ходов и выходов, и я их все знаю. Еще вопросы есть?
– Я хотел бы знать, кто вас нанял.
– А вот тут придется поторговаться.
– То есть?
– Я скажу вам, кто меня нанял, но и вы должны будете мне сказать, почему меня наняли.
– Разве вы этого не знаете?
– Я об этом не спрашиваю. Именно поэтому меня и нанимают. Согласитесь, очень удобно, когда можно дать задание и ничего не объяснять. Если я буду проявлять излишнее любопытство, то останусь без работы.
– Вот и не проявляйте.
– Хорошо, – легко согласилась Настя, – не буду. Будем считать, что торговля не состоялась.
– Куда мы полетим из Екатеринбурга?
– Не знаю, – она беззаботно пожала плечами. – Куда будут билеты, туда и полетим.
– А если на те четыре рейса билетов не будет?
– Будут, куда денутся, – усмехнулась она. – Экий вы, право слово, тревожный, Павел Дмитриевич.
Самолет набрал высоту и теперь летел ровно, только слегка подрагивая. Бессонная ночь дала о себе знать, и Настю стало неумолимо клонить ко сну. Веки сделались тяжелыми, но она изо всех сил боролась с соблазном закрыть глаза и подремать. И не то чтобы она боялась оставить Павла без присмотра, тем и хорош самолет, что из него никуда не денешься, да и Юра Коротков здесь, глаз с них не спускает. Но Сауляк ее беспокоил, и чем дальше – тем больше. От него исходила неведомая опасность, и заснуть рядом с ним было для Насти равносильно тому, чтобы сложить руки и отдаться на милость врага.
Она снова и снова перебирала в уме все этапы предстоящей
– Уважаемые пассажиры! По метеоусловиям аэропорта Кольцово наш самолет не может совершить посадку в Екатеринбурге. Посадка будет осуществлена в аэропорту города Уральска. Экипаж самолета приносит вам свои извинения.
Вот это номер! Сон как рукой сняло. Интересно, что она будет делать в Уральске? Рядом – никого, кроме Короткова, но толку-то от него… Документы для нее и Павла дожидаются их в Екатеринбурге. А пытаться уехать из Уральска, имея документы на фамилию Сауляк, бессмысленно. То есть уехать, конечно, можно, но это пустая трата времени, сил и денег. Все равно за ними будет тащиться «хвост». Без помощи сотрудников аэропорта они не смогут сесть ни на один самолет, не засветившись.
Она повернула голову и взглянула на Павла. Тот сидел по-прежнему с закрытыми глазами, но было видно, как под тонкой кожей век быстро двигаются глазные яблоки.
– Вы слышали? – спросила она.
– Слышал.
– У нас с вами начинаются проблемы.
– Я понял.
– Наше путешествие затягивается и перестает быть приятным. – Я понял.
– Я рада, что вы такой понятливый, – сказала она с неожиданной злостью. – И в интересах нашей с вами безопасности было бы лучше, если бы я знала о ситуации несколько больше, чем знаю сейчас.
– Что именно вы хотите узнать?
– Я хочу хотя бы представлять себе, насколько могущественны те люди, которые за нами тащатся от самой колонии, и каких действий от них можно ожидать.
– Они могут все. Весь вопрос только в том, как далеко они захотят пойти, – ответил он очень тихо, но глаз так и не открыл.
– И что может повлиять на их желания?
– Боязнь раскрыть себя. Боязнь огласки, расшифровки. Вы выбрали правильную линию. Пока они не поймут, кто вы такая, они нас не тронут. Почему вы сделали себе паспорт с моей фамилией?
– Пусть думают, что мы родственники. Это их запутает хотя бы на какое-то время.
– Вы играете с огнем. Это была ваша ошибка.
– А что, быть вашей родственницей опасно?
– Более чем. Вы даже не догадываетесь, до какой степени это может быть опасным.
– Ну так просветите меня. Собственно, я добиваюсь этого уже вторые сутки.
– Вам не нужно этого знать. Просто помните, что вы совершили большую ошибку.
Тоже приятно, с раздражением подумала Настя. Знать, что сделала что-то не так, но не понимать, в чем ошиблась. Хуже не придумаешь. Мстительный сукин сын.
– С кем вы связаны, с милицией или с криминальными структурами? – спросил неожиданно Сауляк.
– А почему только с ними? Вы считаете, что человек, который меня нанял, должен быть непременно либо милиционером, либо преступником?
– У вас липовый паспорт. Это могут сделать только милиционеры и преступники. – Не только, – улыбнулась она. – За два года вы отстали от жизни. Липовый паспорт можно купить на любом рынке, за большие деньги, конечно, но зато без проблем. Находишь человека, платишь бабки, говоришь фамилию и отдаешь фотографию. На другой день получаешь заказ.