Не мешайте палачу
Шрифт:
Теперь оставалось ждать. Изотов вернулся в зал, а Гарик зашел в комнатушку, где переодевались официантки, забрал свое пальто и вышел на улицу. После интенсивной работы голова становилась немного тяжелой, и он с удовольствием прогуливался по тротуару, вдыхая сухой морозный воздух. Супруги вышли через тридцать пять минут, и Асатурян с удовлетворением отметил, что пока все идет по плану, формула была произнесена правильно.
– Давай возьмем машину, – донесся до него голос жены депутата.
– Пойдем лучше пешочком, пройдемся по Тверской, – ответил Изотов. – Мы с тобой так редко гуляем. И голова гудит от выпитого.
– Пойдем, – охотно согласилась женщина, подхватывая
Они медленно шли по направлению к станции метро «Тверская», а Гарик Асатурян следовал за ними на почтительном расстоянии. Поравнявшись со зданием, на котором горело название «Пицца-хат», пара неожиданно остановилась. Теперь Изотов стоял лицом к Гарику, и Асатурян не стал подходить ближе, отступил в тень и затаился. Отсюда ему не было слышно, о чем они разговаривают, но было видно по их лицам, что спорят. Изотов настаивал, его жена стояла к Гарику спиной, но по тому, каким резким жестом она перевесила сумочку с одного плеча на другое, он понял, что женщина недовольна внезапным решением мужа. Наконец они вместе вышли на проезжую часть, обогнув припаркованные у края тротуара автомобили. До перекрестка было далеко, и движение на этом участке было интенсивным. «Ну же, – мысленно подталкивал его Гарик. – Ну, давай, толкай ее, чего ты медлишь! Толкай!»
Ему казалось, что время остановилось, хотя на самом деле с того момента, как Изотов и его жена сошли с тротуара, прошло всего три-четыре секунды. Гарик понимал, что депутат, следуя программе, ждет наиболее удобную машину, которая проедет совсем близко от него. Асатурян отвернулся и зажмурился, такое напряженное ожидание всегда причиняло ему почти физическую боль.
И в этот момент раздался глухой стук, визг тормозов и истошные вопли прохожих.
Самое легкое задание Павел поручил Рите. Он предварительно посмотрел на всех, перечисленных в списке Минаева, и выбрал человека, для работы с которым требовалось минимальное усилие. Просто удивительно, думал Сауляк, что этот тип до сих пор жив. По нему могила давным-давно плачет.
Для этого человека не существовало правил, даже самых элементарных, соблюдение которых подсказывает не законопослушание, а здоровый инстинкт самосохранения. Он постоянно садился за руль пьяным и гнал машину с невероятной скоростью, курил на бензозаправках и делал множество других столь же глупых и опасных вещей. Кроме того, он был невероятно внушаем и неустойчив, легко поддавался на любые провокации, позволял втягивать себя в авантюры, обожал заключать пари и не умел отстаивать собственную точку зрения, при малейшем нажиме переходя на сторону оппонента и во всем с ним соглашаясь. Это был человек, для которого проще было сказать «да» в ответ на самое невероятное предложение, чем говорить «нет» и объяснять причину отказа. Он просто боялся любого интеллектуального усилия. Напряжение мозгов казалось ему делом столь же трудным и невероятным, как подъем груза весом в тонну голыми руками.
– Пусть в интервале от шести до семи вечера на полной скорости свернет с Садового кольца на Сретенку и проедет пятьсот метров, – говорил Павел Рите. – Потом остановится, выйдет из машины и ждет, когда к нему подойдут.
Рита, как обычно, никаких вопросов не задавала. Раз надо, чтобы вышел и стоял, – значит, надо. Павлу виднее.
– Память блокировать?
– Обязательно. Ты будешь разговаривать с ним днем, не нужно, чтобы он рассказывал кому-нибудь о вашей встрече. Его появление на Сретенке должно выглядеть для заинтересованных людей как его собственная инициатива, а не выполнение чьей-то просьбы.
Рита послушно кивнула.
Человека,
– Мне нужно с вами поговорить, – слышал он ее приветливый голос. – Мы можем сесть к вам в машину?
– Пожалуйста, – голос мужчины был сытым, ленивым и радушным.
«Видно, визит к любовнице прошел более чем успешно», – с усмешкой подумал Сауляк.
– Чем могу быть полезен прелестной незнакомке?
– О, многим, – засмеялась Рита. – Во-первых, я хочу, чтобы вы на меня внимательно посмотрели.
– А что, я должен вас узнать? Мы где-то встречались?
– Вы сначала посмотрите как следует, а потом я вам все объясню.
Возникла пауза. Рита работала, пристально глядя в глаза мужчине. Она легко погружала собеседника в транс, умело используя глаза и мимику, и в этом не уступала даже Мише Ларкину. Слабость ее способностей заключалась в том, что она не могла заставить человека переступить через некоторые барьеры. Есть поступки, для совершения которых нужно переступить определенную черту, и далеко не каждый может сделать это по собственной воле. Для того чтобы заставить объект воздействия эту черту переступить, нужна очень высокая степень подавления воли и полное блокирование самоконтроля. Человека очень трудно заставить кого-то убить и еще труднее – заставить убить самого себя. Миша Ларкин это мог, и Гарик мог, и Карл. А Рита не могла. Силенок не хватало.
– Вам не нужно возвращаться в офис, – раздавался в наушнике ее голос. – Я сейчас уйду, а вы отъедете куда-нибудь в тихое место, остановите машину и будете сидеть в ней до без десяти шесть. До без десяти шесть. После этого вы должны выехать на Садовое кольцо, доехать до Сухаревской площади и на полной скорости свернуть на Сретенку. Проедете по Сретенке пятьсот метров, остановитесь и выйдете из машины. К вам подойдут и скажут, что нужно делать дальше…
Через несколько минут Рита села в машину к Павлу. Вид у нее был совсем не уставший, объект действительно не представлял для нее никакой сложности.
– Поедем домой, детка, – ласково сказал Сауляк. – Я отвезу тебя.
– А ты?
– У меня еще есть дела. Ты отдыхай, а вечером я приеду.
К шести часам он занял пост у выхода из метро «Сухаревская». В четверть седьмого с Садового кольца на Сретенку на полной скорости свернул новенький сверкающий «БМВ», и все потонуло в грохоте и скрежете металла.
Движение по Сретенке было односторонним, только в направлении Садового, а никак не наоборот. Авария была неизбежна. Но Рите совсем не обязательно было это знать.
Глава 8
Все-таки Президент создал две комиссии по разработке вариантов выхода из чеченского кризиса, и Вячеслав Егорович Соломатин порадовался своей предусмотрительности: работа над поисками «личного решения Президента» была начата загодя. Сауляк обещал сделать все возможное. Сам Соломатин так и не встретился с ним, Павел избегал показываться на глаза, но по телефону сказал:
– Мне понятны ваша озабоченность и ваши мотивы. Я мало разбираюсь в политике, тем более после того, как два года был фактически оторван от всего. Но я – сторонник стабильности и человек привычек. Меня устраивает нынешний президент, я не гонюсь за сменой политического курса и не жажду социальных перемен. Поэтому я готов вам помочь ради того, чтобы все осталось как есть.