Не мешайте палачу

Маринина Александра

– Ну вот, пожалуйста, не прошло и года, – философски заметила она. – Два дня назад меня Гордеев точно такими же словами обзывал. Вы что, сговорились? Или у меня действительно крыша поехала?

– Асенька, тебе просто изменяет выдержка, – сказал он, отсмеявшись. – Я же тебя знаю, спишь ты плохо, тревожно, чутко. И если тебя какой-то сон не устраивает, ты делаешь гигантское усилие, чтобы проснуться. Верно? А ты, вместо того, чтобы просыпаться, должна начать соображать. Если бы ты не запаниковала от ужаса, ты бы подумала о простой вещи. Не может быть, чтобы в течение нескольких лет тебя ни разу

не спросили, не вызвали к доске. И потом, мы же регулярно писали контрольные. И письменные работы все время на проверку сдавали. Поэтому если бы ты совсем-совсем ничего не знала, ну ничегошеньки, тебя бы давно уже выгнали из школы. А ты вон до десятого класса доучилась. Какой из этого вывод? Ты должна заставить себя во сне до этого вывода додуматься, и все будет в порядке. А ты убегаешь, как последний глупенький трусишка.

– Да ладно, Лешик, черт с ним, со сном этим. Не это важно, – вздохнула Настя.

– А что важно, по-твоему?

– Важно, почему он приснился.

– Так, очень интересно.

Алексей подвинул себе стул и уселся напротив нее за столом. Протянул руку, взял Настину чашку с кофе, отпил глоток и поставил на место.

– И почему он тебе приснился, этот физико-математический бред?

– Это означает, что где-то в подсознании засела мысль о том, что я совершила ошибку. Я сделала что-то неправильно. И сейчас начинаю за это расплачиваться. А я никак не пойму, где я ошиблась, в чем!

От досады она стукнула кулаком по столу и сморщилась от боли в руке.

– А в чем смысл расплаты, ты хотя бы понимаешь?

– Тоже нет.

– Так, может, тебе мерещится, Асенька? Ошибку ты не видишь, последствий тоже не видишь.

– Может, и мерещится, – согласилась она. – Но оно же не может мерещиться на пустом месте, Леша! Что-то все-таки было. И есть. А я никак не уловлю, что именно. И от этого бешусь, как климактерическая истеричка.

– Хорошо, хорошо, истеричка, я все понял. Мы спать еще будем, или объявляется подъем?

– А который час?

– Половина шестого.

– Господи, рань какая! Вся суббота псу под хвост. Ну почему, когда надо идти на работу, так я глаза продрать не могу, а когда можно дрыхнуть до обеда, я вскакиваю посреди ночи?

– Пойдем попробуем поспать. Хотя ты кофе уже выпила… Тогда пойдем гулять.

– Ты что? – Настя в изумлении уставилась на мужа. – В половине шестого, в субботу, в феврале? Я, конечно, сумасшедшая, но не настолько.

– А почему нет? – спокойно возразил Леша. – Холодно, свежий воздух, пустые улицы, все спят, даже собачников еще нет. Романтика. Погуляем часок, вернемся, позавтракаем с хорошим здоровым аппетитом – и за работу. У меня, например, доклад. А у тебя?

– Ой, Лешенька, ну что у меня может быть? Трупы, конечно, в изобилии и ассортименте, на любой вкус.

– Тебе компьютер понадобится?

– Сегодня – нет. Если только завтра. А сегодня я думать буду, бумажки перебирать, мысли по извилинам гонять.

– Ну вот видишь. Значит, погулять обязательно надо. Голова свежее будет. Пойдем, Асенька, пойдем, тут и думать нечего.

«Наверное, он прав, – подумала Настя, неохотно вставая и начиная одеваться. – Пройтись по свежему воздуху, когда еще темно, тихо и пустынно, ничто не отвлекает

и не раздражает. Лешенька, солнышко, как хорошо, что ты все-таки на мне женился».

Через час они вернулись домой. Настроение у Насти стало заметно лучше, она с удовольствием съела на завтрак то, что осталось после вчерашнего приема гостей, и с негодованием поняла, что ее клонит в сон. Чтобы не расслабляться, она быстро убрала со стола и разложила на нем свои многочисленные бумажки, которые принесла с работы.

Часов до десяти утра в квартире царила тишина, нарушаемая только мягким щелканьем клавиш – Алексей писал свой доклад. Насте удалось сосредоточиться и с головой уйти в сопоставление фактов, деталей, показаний свидетелей. Но около десяти часов эта благодатная обстановка была нарушена телефонным звонком.

– Настасья, ты, конечно, новости по-прежнему не слушаешь, – заявил полковник Гордеев.

– Конечно, нет, – подтвердила Настя.

– И напрасно. В Питере застрелился один деятель. Полагаю, тебе это должно быть интересно.

– Кто такой?

– Некто Мхитаров, Глеб Арменакович.

– Это кто ж такой будет?

– Настасья, твоя политическая неосведомленность уже граничит с наглой безграмотностью. Так нельзя, ей-Богу! Я понимаю, у тебя свои принципы, но не до такой же степени. Короче, этот Мхитаров входит в команду кандидата в президенты Малькова. Слышала такую фамилию?

– Слышала.

– А тот деятель из прокуратуры, которого псих на улице застрелил, тоже член этой команды. Усекаешь?

– Ничего себе! – присвистнула она. – Начался отстрел конкурентов?

– Похоже, что так. Но там не все гладко. Мхитаров, судя по всему, действительно застрелился. Завтра будет известно точнее, но пока что никаких признаков криминала не обнаружено. Значит так, дорогая моя. Через час у меня на столе будет список самых близких сторонников Малькова. Тебе должно хватить этого часа, чтобы доехать до работы. Все поняла?

– Поняла.

Она положила трубку и кинулась одеваться.

* * *

В вагоне было тепло и свободно. Настя уселась в уголке, и тут на нее навалилась тяжелая дремота. Все-таки бессонная ночь сказывается, вяло подумала она, с трудом борясь с опускающимися веками и изо всех сил стараясь не уснуть. Выйдя из метро на станции «Чеховская», она почувствовала такую слабость, что зашла в ближайший кафетерий и выпила очередную чашку кофе. Стало легче. Подходя к зданию ГУВД на Петровке, она была уже совсем бодрой.

Кабинет Гордеева оказался заперт, по-видимому, Виктор Алексеевич куда-то вышел. Настя открыла свой кабинет, разделась и тут поймала себя на том, что с удовольствием думает о предстоящей работе. Прав все-таки был Юра Коротков, когда утверждал, что для нее нерешенная задачка слаще самой вкусной конфеты.

Стоило ей подумать о Короткове, как тот немедленно возник. Он тоже, как и Настя, любил поработать в субботу, правда, причины для этого были несколько иные. Он просто уходил из дома.

– Тебя Колобок вызвонил? – спросил он. – Ты ему зачем-то позарез нужна. Он к генералу пошел, а меня оставил тебя стеречь, чтобы не убежала куда-нибудь, ткнувшись носом в его запертую дверь. Аська, у меня есть идея, готов продать.