Не мир принес
Шрифт:
Васинцов молчал, да и говорить что-то сейчас не имело смысла. Все было ясно. У них на каждого от силы по десятку патронов, рация, в микрофон которой Кайметов без конца повторял одно и то же: «Группа „ГРИФ“ просит немедленной эвакуации, группа „ГРИФ“ просит экстренной эвакуации», молчала, а от солнечного диска за деревьями остался самый краешек.
Внезапно наступила полная тишина, нарушаемая лишь бубнением Кайметова в микрофон. Юдин осторожно выглянул в окно.
— Слышь, командир, не хочешь ли глянуть?
Васинцов, держась за покрытые плесенью стены, перебрался ближе к прапорщику и тоже глянул на улицу. Волки вышли из кустов
— Ну, сейчас начнется, — прошипел Корич и взвел затвор, а Васинцов поднял руку, давая команду приготовиться. Но ничего не началось, волки, словно по команде, развернулись и исчезли в кустах, последним прыгнул в заросли тот самый серый вожак. Напоследок он обернулся и еще раз пристально глянул прямо в глаза Васинцову.
— Слушай, командир, а тебе этот взгляд, эти глаза не показались какими-то знакомыми? — спросил Корич, когда из-за ближайших деревьев раздался гул вертолетного винта.
Васинцов тоже готов был поклясться, что из-под мощных бровей на него глянул человек, и не просто человек, а сержант Гулин.
Глава 11
СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА
Разбитная сестренка в коротком до неприличия халатике, громко топая босоножками на пробковой платформе, вошла в палату:
— Ну-ка, соколики, повернулись попками кверху.
Вазгян первым скинул с себя одеяло, продемонстрировал мощную, в буграх мышц спину и упругие ягодицы. Сестричка хихикнула и умело вогнала иглу армянину в задницу. Вазгян вздрогнул и тут же сказал полным страсти голосом:
— О, Люся, уколы из твоих изящных ручек — словно комарик куснул. Надеюсь, ты остаешься сегодня на дежурство…
Сестричка опять хихикнула, игриво сняла мощную вазгяновскую длань со своей аппетитной попочки и двинулась к следующему больному. Васинцов недовольно глянул на часы. Шесть утра, точно по расписанию, ни больному, ни здоровому выспаться не дают. Дав себя уколоть, он снова перевернулся к стене. И чего колют, и сколько это будет продолжаться? Вся задница от этих уколов уже синяя.
А если честно, в этом санатории условия были просто райские. Из окон сосновый бор виден, речушка миленькая с лодочной станцией, а спустишься из палаты вниз — целый этаж процедурных кабинетов, бассейн, сауна, в холле аквариумы, рыбки плавают. Не то что в институте, где их держали в четырех стенах, а если и выпускали куда, так только в медкабинет, как говаривал Вазгян: «Для анализов». Васинцов до сих пор не мог забыть этого привкуса дезинфекции, через которую их прогоняли по три раза на дню. А здесь рай, да и только. Да и персонал такой отзывчивый, только подмигни сестричке, намекни, что для ускоренного выздоровления тебе массаж не помешал бы, тут же будет тебе массаж, и сверху, и снизу, и как пожелаешь, только бы Мила не узнала, а то у нее нюх на это дело, сразу голову оторвет. Специально, что ли, сюда таких набирают, безотказных?
Из соседней палаты раздались протестующие вопли. Ну вот, опять потеха начинается, это Стерх не хочет подставлять задницу под инъекции. Взрослый мужик, а до сих пор уколов боится. Когда у него из плеча выдергивали заточку, даже не застонал, только зубами заскрипел, а тут обычных укольчиков боится. Ну подумаешь, укол, укололся и пошел…
Васинцов понял, что уже не заснуть, вытащил из-под подушки «Отчет об операции» и снова с ненавистью уставился на свои каракули. Ничего у него не выйдет с этим отчетом, так и не научился он ничего писать, кроме рапортов. А начальство требует, чтобы все подробно было, со всеми деталями.
— Слушай, командир, чего ты мучаешься, брось ты эту бодягу, все равно ведь ничего путного не напишешь. Вон возьми магнитофон, включи на запись да отдай им эту кассету. Пусть слушают.
Васинцов подумал и придвинул к себе старенький «Шарп».
Опять похолодало, к вечеру подул резкий северный ветер, и в легкой курточке он продрог чуть ли не до костей, да еще эта электричка. К удивлению, сегодня она пришла вовремя, и Васинцову, перепрыгнувшему через турникет, осталось только полюбоваться на ее хвост. Он глянул на часы и с досадой плюнул, следующая только через пятьдесят две минуты, теперь жди на ветру, мерзни, прячась от порывов ветра. Вот уж фигушки! Васинцов запустил руку в карман и проверил наличность, не густо, но на пиво хватит. В принципе можно было купить пенного в ларьке у станции, но хлебать холодное пиво на ветру, бр-р… Рядом с ларьками светилась неоновая вывеска «Бар „Соловей-разбойник“, былинный хулиган сидел на суку и по всему собирался свистнуть в два пальца. За окошком бара виднелась пальма, там было тепло и уютно, перед входом в бар стоял транспарант „Пиво — 25 рублей (старыми)“. Вот так удача, неужели в Москве еще есть такие цены? Васинцов еще раз пересчитал мелочь, отлично, на кружку хватит, а вот ехать придется зайцем. Ну и ладно, не впервой.
Бар был почти заполнен, и свободных столиков не было, Васинцов огляделся и заметил, что под пальмой, за столиком в самом углу сидит всего один посетитель, увлеченно читающий какой-то журнал. Васинцов высыпал мелочь в медную тарелку перед кассой, прихватил кружку и решительно направился к пальме.
— Не помешаю?
— Нет, что вы, специально для вас местечко берег.
Васинцов удивленно глянул на человека и узнал… доктора Танюкова. Тот доброжелательно улыбнулся, поменял очки с толстыми стеклами на другие, со стеклами потоньше, и указал рукой на стул с гнутой спинкой напротив себя.
— Что же вы стоите, садитесь, Геннадий Николаевич. И не пейте, пожалуйста, этой бурды из скверного ячменя, вот ваш любимый «Гиннесс». Не сомневайтесь, самое что ни на есть настоящее.
Действительно, около настольной лампы в виде грибка стояла упаковка из шести небольших бутылочек темного стекла.
— Благодарю вас, но предпочитаю отечественное, хочу, знаете ли, поддержать местного производителя, — сказал Васинцов, отхлебывая из кружки. Тут же он сморщился, пиво и впрямь оказалось на редкость говенным.
— Гордость — отнюдь не худшее ваше качество, господин майор, — так же улыбаясь, сказал Танюков. — Но не обижайте старика, я же специально для вас «Гиннесс» заказал.
— С какой стати?
— А вы мне нравитесь, тем более вы оказали нам огромную услугу. Не удивляйтесь, так оно и есть. — Танюков щелкнул пальцами, длинноногая девушка в коротеньком кружевном передничке положила перед Васинцовым круглую картонку, аккуратно установила на нее длинный бокал, ловко щелкнув открывалкой, сковырнула с «Гиннесса» пробку. Темная жидкость, булькая, наполнила емкость. Через минуту на столе появилось блюдо с раками, крупными креветками и еще какими-то морепродуктами.