Не мир принес
Шрифт:
Зверь выбрался на откос и принюхался. Конечно, летние запахи — это вам не зимние, здесь от разнообразия и сбиться можно, вон какой букет: помойка свежая, вишня цветет, где-то во дворе шашлык жарят, ароматы цветочные, от которых голова кругом пойдет у кого угодно. У кого угодно, но только не у него. Он учуял ее запах, еле уловимый, но такой манящий запах, самый великолепный запах в мире.
Зверь уже не бежал, он осторожно крался вдоль заборов, в двух местах только его уникальное чутье уберегло от беды. Чертовы частники набили кольев посреди тропинки и везде накрутили колючей проволоки,
А вот и дом, окошки светятся, какое-то тявканье со двора раздается. Она завела щенка? Ну нет, этот щенок ему не соперник, как и тот пес, которому он свернул шею. Но нюх у него хороший, вон, почувствовал, под крыльцо забился.
Зверь подошел к самой ограде, отмахнулся от вишневой ветки, хлестнувшей его по морде, и… встретился взглядом с ней. Она стояла у окна и всматривалась в темноту. Она очень умная, его избранница, она погасила свет в комнате и теперь смотрела прямо на него, прямо ему в глаза.
Зверь уже не скрывался, он выпрямился во весь рост, она должна наконец понять, как он красив, насколько лучше он того коротышки. Кстати, запаха его не чувствуется, и табаком его противным уже не воняет. Хороший знак! Ну что ж, любимая, встречай, я иду к тебе…
Нет, он не может подойти к ней, что-то незнакомое и очень сильное не пускало его к ней. Какая-то древняя, могучая сила. Что-то надетое прямо на нее. Перстень! Они называют это перстень, глупое приспособление, которыми их самки пытаются украсить себя. Идиотизм! Разве нужно себя украшать еще чем-то, кроме того, чем тебя наградила мудрая Природа? Нет, когда они будут вместе жить в логове, которое он уже для них присмотрел, никаких украшений не будет. Ни камней, ни кожи, ни ткани. Ей, конечно, сначала придется трудно без одежды, но она быстро привыкнет, он верит в нее.
Зверь еще раз попробовал преодолеть невидимый барьер, но убедился, что это никак невозможно. Что ж, он не сердится на нее, он терпелив. Главное, что она уже начинает понимать его, вон, позвала полюбоваться на него своего брата — самца средних лет, и щенка. Да, надо еще решить, что делать с ее щенком. Слишком уж он слабенький, сумеет ли он возглавить стаю, когда придет время? Или лучше придавить его сразу, как поступают настоящие вожаки с детенышами от других самцов?
Дверь дома заскрипела, на пороге появился Ее брат. В его руке это страшное ружье? Извини, Ее брат, для нас еще не наступило время знакомства…
Зверь возвращался в новое логово в самом благодушном настроении. Ну и что с того, что сегодня он не смог взять своей самки, разве гон у него? Он потерпит, он терпеливый. Главное, что она здорова, сильна, готова к спариванию, чтобы стать матерью новой могучей стаи.
Белов сразу заметил, что с Галиной что-то не так. Она выставила на тумбочку какое-то варенье в баночках, выложила пирожки в пакете и замерла, уставившись в одну точку, бессильно уронив руки.
— Что случилось, Галь? — тихо спросил Белов.
— Он снова появился.
— Кто?
— Тот зверь. Я видела его, его глаза, и Ванечка видел, и Коля. Он сидел в кустах совсем близко от забора. Сидел и смотрел в наши окна. А утром мы следы нашли на песке. Он вернулся.
Белов сел рядом с Галиной на кровать, взял ее за руку:
— Ты помнишь того поляка, что приезжал к нам весной? Он сказал, что тебе нечего бояться, пока ты носишь на руке этот перстень.
— Перстень? — всхлипнула Галина. — Это же просто камень. Ты же сам говорил, что тот поляк — сумасшедший. Я боюсь, Боря, понимаешь, боюсь. Я не переживу этого ужаса снова. Ну что мне делать, Боря? Вы же убили его. Неужели он мог выжить?
— Это совершенно исключено! — решительно сказал патологоанатом, собирая свои ужасные инструменты в сумку. — Я сам препарировал труп вот на этом самом столе и могу уверенно сказать, что он был совершенно мертв, абсолютно, стопроцентно мертв! Мертвее не бывает! Но если вы считаете, что человек может ожить, после того как его выпотрошили и вытащили мозг, тогда ладно…
— Поймите, доктор, я ни в чем не хочу обвинить вас…
— И на том спасибо, — низко поклонившись, ехидно ответил бородатый трупорез.
— Я просто хочу взглянуть на могилу, это запрещено?
— Господи, как же я намучился с этим трупом! — воздел руки к потолку патологоанатом. — Даже когда местного олигарха вскрывал, такого ажиотажа не было.
— Ажиотажа?
— Ну да, приехали какие-то столичные светила, кишочки, потрошки его в баночки-коробочки сложили и вместе с трупом увезли.
— Куда?
— На кудыкину гору! Оно мне надо? Мое дело вскрыть и написать отчет. Хотите почитать? Интересующий вас клиент был совершенно мертв и нашпигован пулями разного калибра, как… Слушайте, а кого шпигуют? Утку, гуся? Впрочем, не важно. В нем было два десятка пуль, в том числе и в жизненно важных органах. И в сердце, и в печени, и в сером веществе мозга. Я насчитал пять ран, стопроцентно ведущих к летальному исходу. Да и остальные…
— Скажите, доктор, а вам ничего не показалось в этом трупе странным?
— Да, показалось, подписки с меня никто не брал, потому скажу откровенно: пули, попавшие в спину, застряли очень мелко.
— Что значит «мелко»?
— Мелко — это значит, что они не пробили внутренних органов, а застряли в мышцах спины. Словно это Шварценеггер перекачанный, а не обычный житель средней полосы России, злоупотребляющий слишком калорийной пищей. Я-то знаю, как ведет себя пуля из «стечкина» и «Гюрзы», попадающая в человеческое тело. И еще… мне показалось, что этот парень немножко грешил онанизмом или был спермодонором. Знаете, спермы в нем было гораздо выше нормы. Как в быке-производителе.
— Спасибо, вы мне очень помогли.
— Да че там, заходите почаще, всегда буду рад вам помочь, — сказал доктор и радостно рассмеялся.
Главврач судмедэкспертизы внимательно просмотрел удостоверение Белова, позвонил в прокуратуру, выяснил, работает ли там такой, спросил про его внешность, удовлетворенно кивнул и открыл сейф.
— Вот здесь, под номером 2118 ваше тело, — сказал он, указывая пальцем в нужную графу.
«Претензий на захоронение не предъявлено. Родственники не обнаружены. Тело передано в ЦИИИ им. Капицы г. Москва», — прочитал Белов краткую запись.