Не могу дождаться
Шрифт:
Эдриан был удивлен, узнав о её третьем курсе, используя маховик времени, удивлен тем, что она действительно хотела заниматься Прорицанием, особенно с ее хорошо известной ненавистью к нему. Гермиона объяснила свое желание изучать все магическое, поскольку она пришла из мира маглов. Если бы не ужасное обращение профессора Трелони с ней, Гермиона, возможно, продолжила бы изучение, даже если бы она не была особенно хороша в этом. Как бы то ни было, она сочла всю эту практику довольно бесполезной.
— И если тебе от этого станет легче, то на самом деле это ты будешь двигаться во времени, а не здесь, — сказал Эдриан, — я думаю,
Гермиона немного рассердилась на это, надеясь, что ничего подобного не произойдет. Ей было бы очень больно, если бы Макс Парни просто вмешался и украл всю ее с трудом заработанную славу.
— Ты прав, — сказал Макс, наконец-то немного приободрившись, — кроме того, я отремонтировал маховик времени. Держу пари, ты никогда этого не делал, верно?
— Нет, но-…
— И я уже успешно продвинулся вперед во времени, даже если это было всего на несколько секунд, — продолжил Макс.
Внезапно Гермиона больше не чувствовала необходимости ласкать его самолюбие. Она задавалась вопросом, знал ли Макс о ней в будущем. Может быть, он просто пытался превзойти великую Гермиону Грейнджер? Ведьма может надеяться, предположила она.
— Ну, как ты думаешь, мы должны начать и начать тестирование, — спросила Гермиона, приподнимая бровь, — ты продвинулся на несколько секунд вперед, но трудно сказать, насколько это было успешно на самом деле. Может быть, мы начнем с минуты?
Она передала золотой маховик через стол другому волшебнику.
Макс взял его, насмехаясь над мыслью, что он не преуспел в своем первоначальном тестировании.
— Я думаю, что минута-хорошее время для начала, — согласился он, хотя и не торопился надевать цепочку на шею.
— Я думаю, что половины оборота внутреннего кольца должно хватить, — сказала Гермиона с усмешкой, видя, что Макс все еще нервничает, — я готова попробовать это первой, если ты недостаточно храбр.
— Я пойду» — раздраженно настаивал Макс, — извини, я двигался не с одобренной тобой скоростью.» Он быстро надел токарь времени на шею, прежде чем повернуть внутреннее кольцо на пол-оборота вперед.
Гермиона и Эдриан смотрели, как он отпустил кольцо, прежде чем исчезнуть со своего места. Гермиона отметила время на массивных часах в центре библиотеки. Когда она подняла глаза, Эдриан ухмылялся ей.
— Что?
— Тебе не нужно быть с ним такой строгой только потому, что ты раздражена тем, что он может украсть у тебя часть внимания, — сказал он, поняв, что ее задело.
— Я просто… — настаивала Гермиона, — ты прав. Нехорошо, что мы ссоримся в такое время.
Прежде чем они смогли продолжить разговор, Макс снова материализовался на своем месте.
— Это сработало? — с надеждой спросил он.
— Да, — согласился Эдриан, — тебя не было ровно минуту, так что, похоже, никакого искажения времени не было. Но они также могут усугубляться на более длительных отрезках времени.
— Ощущалось ли это как-то иначе, чем при обычном повороте во времени? — спросила Гермиона, решив быть повежливее с молодым волшебником.
— Нет, это было точно так же, — сказал он, — наверное, я вела себя немного глупо, будучи такой осторожной, не так ли? Ну, может, на этот раз мне стоит уйти на пять минут? — спросил он, его настроение значительно улучшилось от положительных
— Отличная идея, — сказал Эдриан, — мы будем следить за часами.
— И старайтесь держать руки подальше друг от друга, — упрекнул их Макс, очевидно, воображая, что они набросятся друг на друга в тот момент, когда останутся наедине друг с другом.
Гермиона яростно покраснела. Мысль о быстром поцелуе пришла ей в голову, пока они ждали. «Просто иди, Макс», — настаивала она, желая, чтобы неловкость рассеялась как можно быстрее.
Когда он ушел, Гермиона и Эдриан действительно избегали целоваться и вместо этого проводили время, нервно поглядывая на часы. Они отсчитывали секунды, пока он не вернулся в свое кресло. Эти пять минут показались паре вечностью, задаваясь вопросом, не причинили ли они только что серьезную боль другому волшебнику с помощью недоказанной магии.
Но в назначенное время Макс действительно вернулся в свое кресло, через пять минут после того, как ушел. По мере того как его уверенность росла, они провели остаток утра, совершая все более и более длительные поездки вперед, пока он не решил отправиться на целый час. Приближалось время обеда, поэтому Гермиона и Эдриан сказали ему, что отправятся на обед. Макс согласился подождать их возвращения в библиотеке.
Пара прошла в Большой зал, держась за руки, прежде чем разойтись, чтобы пройти к своим столам. Гермиона сообщила Джинни последние новости о своем свидании и о том, как прошел остаток дня, опустив подробности их стычки с Максом. Не было необходимости привлекать больше людей, чем уже было, так как это могло только усложнить ситуацию. В конце концов Гермиона сказала Джинни, что проведет день, занимаясь с Эдрианом в библиотеке.
— Я не могу поверить, что ты нашла единственного волшебника, который так же счастлив, как и ты, провести выходные в библиотеке, — ласково сказала Джинни, закатив глаза.
— Ну, я не думаю, что он всегда будет таким, — сказала Гермиона, найдя Эдриана в другом конце комнаты, — я думаю, что он очень предан своему мастерству. Но, может быть, позже он не захочет проводить там все свое время.
— О, я уверена, что ему, по крайней мере, нравится пейзаж, — поддразнила Джинни.
Громкое хлопанье крыльев возвестило о прибытии совиной почты, и Гермиона была в равной степени взволнована и взволнована, увидев, что у нее есть письмо от Гарри и Рона. Перечитывая письмо, она была уверена, что часть Рона была сильно отредактирована за последние два дня. Он был…немногословен, но поздравлял. Очевидно, он был рад, что она нашла подходящего ей волшебника, но он просто не мог понять, почему он должен был быть слизеринцем.
Порция Гарри, как всегда, была более многословной. Он тоже был рад, что у Гермионы появился новый парень, и ему не терпелось узнать Эдриана немного лучше. Он похвалил другого волшебника за его игру в квиддич (вероятно, единственная мысль, которую Гарри мог вспомнить о нем). Он включил в письмо Карту Мародера с пометкой, что для нее, должно быть, срочно просить дважды меньше чем за неделю.
Закусив губу, Гермиона не была уверена, узнает ли она что-нибудь о Максе теперь, когда они узнали его секрет, но было что-то, что заставило ее открыть пергамент и прошептать пароль. Она поправила карту, пока не сосредоточилась на библиотеке и не нашла их столик. Ее сердце остановилось, когда она прочитала имя.