Не могу дождаться
Шрифт:
– Я не думаю, что мы встречались, и я сомневаюсь, что ты знаешь мою семью, — сказал он, хотя в его веселье было что-то, что заставило Эдриана нервничать.
– Как, ты сказал, твоя фамилия? — спросил Эдриан.
– Я этого не делал, но это Парни, — объяснил Макс, -я из школы в Кенмаре. Сам я недостаточно хорош, чтобы поступить в Хогвартс, но я лучший в своем классе. Они послали меня сюда на несколько недель, чтобы понаблюдать за методами преподавания.
Эдриан был немного осведомлен о школах графства, разбросанных по всей Великобритании, но он никогда не слышал о такого рода программе обмена
– Кенмар? — спросил он, отметив полное отсутствие ирландского акцента у другого волшебника, -значит, тебе, должно быть, нравятся Пустельги?
Глаза Макса немного расширились от шока.
– О, эм, нет, не совсем, — ответил он, неуверенный в себе, -я сам больше люблю Фалмут. Пустельги так долго были мусором, что почти нет смысла следовать за ними.
– Но они только что выиграли Кубок шесть лет назад, — возразил Эдриан, подумав, что это было странное заявление. Конечно, они не были исторически хороши, но и не были мусором.
– О, ну, на данный момент шесть лет кажутся такой вечностью, — отмахнулся от него Макс, — в любом случае, я предпочитаю Соколов. Мой отец воспитывал меня на них.
Что ж, Эдриан предполагал, что, по крайней мере, это у них было общее.
– Фалмут-тоже моя любимая команда, — сказал он другому волшебнику, -они не всегда были такими, но мой приятель Маркус играет у них за охотника, так что трудно не поддержать их.
Улыбка Макса стала бесконечно шире, и Эдриан внутренне застонал. Мерлин, он надеялся, что Макс не был каким-нибудь фанатом Флинта, иначе он никогда не услышит этого конца.
– Это было бы действительно здорово — иметь друга, который играет в профессиональный квиддич, — сказал Макс, -у вас должно быть есть возможность покупать билеты, когда захотите.
– Да, он тоже может получить действительно отличные места на домашних играх, — объяснил Эдриан, -обычно несколько моих друзей из Слизерина ходят на игры, но я не смог посетить их, пока торчал здесь, в Хогвартсе.
Макс кивнул в знак согласия.
– Да, должно быть, действительно трудно быть так далеко от своей обычной обстановки, — согласился он, -Гермиона сказала мне, что ты здесь по какому-то министерскому проекту.
Эдриан не смог удержаться от фырканья. Конечно, Грейнджер уже разыскала бы волшебника, желая быть таким идеальным представителем Хогвартса. Это было так типично для нее-быть такой благодетельницей, что это действительно действовало ему на нервы. «Я уверен, что она не могла сказать обо мне ничего хорошего», — сказал Эдриан. «Но я бы воспринял все, что она говорит, с долей скептицизма. В конце концов, она гриффиндорка.»
– Она сказала, что вы двое спорите о книгах, — объяснил Макс, -было высказано предположение, что ты не позволяешь ей выносить книги из библиотеки, потому что вам нравится беспокоить ее.
Он покачал головой, удивляясь дерзости ведьмы. Как будто он сделал бы что-нибудь исключительно для того, чтобы побеспокоить ее.
– Ну, у Грейнджер, безусловно, есть свое мнение о вещах, — сказал он мягко, -я должен был ремонтировать библиотеку
– Так…ты не даешь ей их одолжить? — спросил Макс.
Эдриан встал, чтобы можно было расхаживать взад-вперед перед камином. Очевидно, Макс просто не понимал, что он говорит.
– Конечно, нет, — сказал он, -но я делаю это не для того, чтобы досадить ей. Уверяю вас, я не настолько забочусь о Гермионе Грейнджер, чтобы делать что-то просто для того, чтобы досадить ей.
Макс посмотрел в свой стакан, который почти опустел.
– Похоже, Гермионе действительно нравятся книги, — сказал он растерянно, -и она казалась достаточно надежной. Держу пари, она бы позаботилась о редких книгах.
– Она такая зубрила — она, вероятно, любит книги больше, чем своих собственных друзей», — сердито сказал Эдриан, позволяя некоторому своему подавляемому разочарованию в ведьме выплеснуться наружу, -и хотя ей, вероятно, можно было бы доверять, что она не повредит книгам, к ней не может быть особого отношения, даже к такой ведьме, как Грейнджер. Она годами обходила правила, и это раздражает остальных из нас, кто не получает подобных привилегий.
Другой волшебник нахмурился еще больше, и Эдриану это показалось странным. Грейнджер, должно быть, произвела на него огромное впечатление, если он расстраивался из-за нее. Но Максу также нужно было узнать правду. Грейнджер получила пропуск от всех их профессоров и Министерства тоже. Раздражало, что только потому, что он был слизеринцем, его держали по другим стандартам.
– Это несправедливо, — наконец сказал Макс, -Гермиона была так мила, что навестила меня в лазарете, чтобы проверить, все ли со мной в порядке. Я думаю, что она, вероятно, действительно близка со своими друзьями.
– Поттер и Уизли? — спросил Эдриан, закатывая глаза, -они еще хуже и проходят обучение у авроров без необходимой квалификации. Они оставили ее здесь на произвол судьбы.
Макс допил остатки того, что было в его стакане. Эдриан предложил ему налить еще, но он отказался.
– Похоже, тогда ей может быть одиноко, — нахмурившись, сказал младший волшебник, -также, как и тебе. Возможно, если бы вы двое оставили свою враждебность позади, вы могли бы подружиться друг с другом.
Это заставило Эдриана громко рассмеяться. Мысль о том, что они с Грейнджер даже были друзьями, была слишком нелепой, чтобы даже думать об этом. У них не было абсолютно ничего общего друг с другом, и она действовала ему на нервы. Он был уверен, что это чувство было взаимным. Грейнджер не опустилась бы до того, чтобы подружиться со слизеринцем.
– Это немного несбыточная мечта, приятель, — сказал он, -послушай, я не знаю, почему ты хочешь, чтобы мы с Грейнджер зарыли топор войны, но этого просто не произойдет. Ни один из нас не любит друг друга и ни один из нас не хочет нравиться друг другу.
Было достаточно плохо, что Эдриану приходилось видеть ее практически каждый день в библиотеке, стоящей на цыпочках и протягивающей тонкие пальцы, чтобы схватить книгу. Ему не нужно было, чтобы этот неизвестный волшебник ворвался в его жизнь и сказал ему, что Грейнджер была великой ведьмой, когда он знал правду.