(Не) мой папа
Шрифт:
Только дома мне удается кое-как переключиться с мыслей о Жене, которые прожигают в груди дыру. Повод для такого переключения весьма прозаический. Жрать нечего. Вот так, полный холодильник продуктов, а жрать нечего! Она снова ничего не приготовила! Конечно, блин, с такими-то ногтями!
Я радуюсь тому, что Серый Волчок поужинал в саду, и ставлю на плиту кастрюлю, чтобы сварить макароны. На хрена я все это покупаю, если ей лень даже картошку почистить и сделать банальное пюре? Я же не требую пирогов и ватрушек, но элементарное можно
Градус бешенства повышается настолько, что мне хочется громить все, что попадется по руку, но нельзя. Я же приличный бать. Спокойный, собранный, не матерюсь и всеми силами стараюсь подавать хороший пример.
Чтобы хоть как-то успокоиться, хватаюсь за телефон и лезу в социальные сети. Мне хочется увидеть Женю. После нашей сегодняшней встречи у меня в груди разлад, даже дышать больно. Мне нужно хоть мельком, хоть краем глаза увидеть, как она живет.
Только это невозможно. Все ее странички оказываются закрытыми, и вряд ли она меня добавит в друзья, если попрошусь – скорее, будет пожизненный бан. Я откладываю телефон в сторону, потому что желание пообщаться с ней становится просто непреодолимым.
– Пап, пойдем смотреть спокойку, – прибегает Сережа и вытягивает меня из тяжелых мыслей.
Я смотрю на него, понимая, что никогда бы не смог поступить иначе. Я все сделал тогда правильно, а то, что за ребрами до сих пор болит и в груди расползается пустота – это мелочи. Переживу как-нибудь.
***
Танька приходит, когда на часах уже почти одиннадцать. Не торопясь, раздевается в прихожей, вертится перед зеркалом и мурлыкает себе под нос песню. Такая довольная и счастливая, что я закипаю. Ей вообще ни хера не надо? Даже не позвонила, чтобы узнать, как сын, забрал ли я его, все ли в порядке.
– Смотри, какая красота, – сует мне под нос пальцы с кроваво-красными ногтями, – я сегодня женщина-вамп.
– А мне кажется, что сегодня ты охренела. Впрочем, как и всегда.
– Что опять не так? – она тут же куксится, прячет свой маникюр и недовольно поджимает губы.
– Ты считаешь, что это нормально – взять и свалить, в последний момент сообщив мне, что не можешь забрать ребенка из сада?
– Дорогой, ну не ворчи. Это было единственное свободное время перед Новым годом. Что я должна была сделать? Пропустить? И остаться с некрасивыми ногтями на праздник?
– Да, Тань! Именно так. Пропустить. Забить на маникюры-педикюры и вспомнить о том, что ты – мать!
Он морщится так, будто я ее обозвал нецензурным словом:
– Я не понимаю, в чем проблема. Сходила, сделала. Теперь у меня ухоженные руки, которые не стыдно показать людям, – ее голос дрожит от искреннего гнева. Она реально не догоняет, почему я на нее наезжаю. – Ты успел? Забрал его?
– Представляешь, успел. Отменил последнюю встречу и как сайгак побежал в детский сад.
– И что тебя не устраивает? Все всё успели.
– Да, успели. Пришли
– Пфф, а доставками-то пользоваться не учили? – она разводит руками. – Открываешь приложение, выбираешь что хочешь и заказываешь. Три минуты и никаких проблем.
– Тань, ты охренела. Просто охренела.
– А ты хочешь, чтобы я превратилась в неухоженную свинью, которая только и может, что сопли подтирать, сюсюкаться да жрать готовить!
– Не ори, он уже спит, – цежу сквозь зубы.
Мне до чертиков надоели наши скандалы, уже тошнит.
– Да плевать. Что теперь, сидеть тише воды ниже травы и бояться чихнуть?
Я хватаю ее под руку и тащу в кухню подальше от Сережкиной комнаты.
– Пусти меня, Орлов! – она вырывается и толкает меня в грудь. – Что ты себе позволяешь?!
– У меня к тебе тот же вопрос. Ты себя ведешь как сука, которой ни до чего нет дела. Либо шляешься, либо на диване кверху жопой лежишь и ролики смотришь. Оглянись: дома развал, ни хрена не сделано!
– А ты включаешь крохобора и экономишь на нужном. Я давно тебе говорила, давай наймем домработницу. Она и уберется, и приготовит, и рубашки тебе погладит. Любой каприз за наши деньги. Но нет, ты жмешься, как упырь.
– Слушай, отличная идея. Давай наймем. И домработницу, и круглосуточную няньку, – я киваю, – сразу после того как ты ответишь на один вопрос: а на фиг ты вообще нужна будешь при таком раскладе?
– Я женщина, Ден! Женщина! А не придаток к этому спиногрызу! И уж тем более не поломойка и не повариха! – она моментально заводится и начинает визжать. – Ты, наверное, забыл об этом? Так я напомню! Я – женщина!
– Прекрати!
– Что прекрати?! Что?! Вот скажи, когда ты ко мне последний раз прикасался? Молчишь? – зло ухмыляется она. – Ну молчи, молчи. Я и сама знаю, что после родов стала уродиной.
– Все у тебя нормально после родов.
Он действительно выглядит хорошо. Стройная, подтянутая. Ни растяжек, ни отвисших титек, ни целлюлита.
– Да? Все нормально? Тогда давай прямо здесь и сейчас. Покажи мне, как ты меня любишь и хочешь.
Хватается за мой ремень на брюках и начинает его истошно дергать, пытаясь расстегнуть пряжку.
– Достаточно! – с силой сжимаю тонкое запястье, прекрасно зная, что делаю больно.
– Ай, пусти! – шипит она, вырываясь. – Совсем сдурел.
– Не позорься.
– Я позорюсь? Я? Ты ко мне как к пустому месту относишься, даже оттрахать хорошенько не можешь, – замечает мою усмешку и зло добавляет, – или вернее сказать – не хочешь?
Демонстративно отпускаю ее руку.
– Что и требовалось доказать. Признавайся, у тебя другая баба появилась?
– Нет.
Перед глазами почему-то образ Женьки. Полжизни бы отдал, чтобы она посмотрела на меня как раньше: ласково и с огоньком. Но, увы, это невозможно.