Не моя девочка
Шрифт:
— Почему ко мне пришел?
— Я вернулся домой четыре месяца назад, — вздыхаю, — естественно первым делом пошел работу искать. В Академию заглянул. Там мне предложили в аспирантуру пойти и преподавателем стать. Но педагог из меня точно бы вышел никудышный. Потом по друзьям походил. С теми, с кем я учился в военке, встретиться не удалось — жизнь, а точнее распределение, их раскидала по разным уголкам нашей страны. Друзья детства тоже ничем не помогли. Пошел на биржу труда, и там мне целых два варианта предложили:
Йонас фыркает и качает головой.
— Ясно, — произносит, — а у тебя амбиции…
— Не амбиции. А желание зарабатывать. Желательно помогая при этом людям.
Пауза виснет. Мы опять разглядываем друг друга.
— Занимался боевыми единоборствами?
— Как вы сами сказали — у меня говорящая фамилия. Я был победителем Академии по самбо, все пять лет. На севере увлёкся боксом, непрофессионально, так, чисто для себя, мне нужен был выход негативной энергии.
Йонас криво улыбается.
— Оружием, как я понимаю, владеешь?
— Не без этого, — киваю я.
В дверь стучат и, не дожидаясь ответа, в небольшое помещение, похожее на кабинет, заходит Леха.
— Йонас Томасович, вы просили сообщить вам, когда ваши придут.
В ответ хозяин заведения снисходительно кивает и отодвигает от себя бумажки.
Леха не уходит, и в его присутствии мне становится немного спокойней.
— Что ж, — Лейтович встает с кресла, — ты мне нравишься, Артем Боев, ты чем-то напоминаешь мне меня. Да еще протекция Алексея, ему я доверяю… в общем, я беру тебя на работу, для начала на испытательный срок.
— Спасибо, — поднимаюсь вслед за Йонасом и протягиваю ему руку. Он усмехается, но ладонь мою жмёт.
Он идет к двери и я подмечаю в этот момент, что Йонас ниже меня ростом. Сидя, он казался мне почему-то выше, скорее из-за телосложения — здесь он меня крупней, в плечах шире.
Из кабинета мы выходим все вместе.
— Алексей введёт тебя в курс дела, я пока тебя ему отдаю, — говорит Лейтович. — Дальше посмотрим, что с тобой делать. Сегодня отдыхай, осмотрись. Кто знает, может ты передумаешь.
В зале ресторана расходимся. Йонас направляется к столу, за котором сидят четверо — женщина лет сорока, молодой парень, и две девчушки, одной лет десять, а другой примерно пятнадцать.
— А это кто? — спрашиваю я у Лехи.
— А это семья хозяина: жена и дети.
— Подожди, ты же сказал, что та девочка, что у барной стойки была, его…
Оглядываюсь, но брюнетки рядом с барменом уже не видно. Да и в зале тоже.
— Темыч, ты как маленький! Белка любовница его. Пойдем, пивка тяпнем, — Леха ведет меня к пустому столику, что не так далеко от сцены стоит.
— Белка? — переспрашиваю я, присаживаясь напротив друга.
— Ага. Бэлла она. Красивое имя и девчонка красивая. Уже лет пять хозяин с ней мутит. А раньше у него
Вдруг музыка на сцене перестаёт играть, свет над музыкантами слегка приглушается, а вот над микрофоном наоборот — становится ярче. А возле него та самая Бэлла стоит.
Музыканты затягивают мелодию, а девочка начинает петь. Про то, что любя, не отрекаются и не завтра кончается жизнь.
Красиво.
И она красивая. Только вот факт того, кем она на самом деле является Йонасу разочаровывает. Таких девок я не перевариваю.
Бэлла
Свет бьет в глаза.
Несколько секунд я просто не вижу, что происходит в зале. А слышу лишь музыку. Чувствую ее вибрацию. На мелодию ложатся слова, которые идут прямо из моего сердца.
Я люблю петь.
Это еще с детства. Уроки игры на фортепиано я не любила, руки ломало, я психовала и огрызалась. А вот сольфеджио и пение обожала. У меня есть слух, есть голос. Меццо-сопрано.
Пою разное, под настроение. Сегодня и сейчас захотелось исполнить именно эту песню. Не то что она посвящена конкретному человеку, нет. А ситуации. Моей, жизненной.
Наконец глаза привыкают к свету. Веду взглядом по столиками, нахожу тот, за которым сидит Йонас со своей семьей.
Семьей. Большой, и на вид счастливой.
Они все смотрят на меня. Пристально. На лице Йонаса лёгкое негодование, на лице Анны, его жены, едва уловимая улыбка. Она чуть наклоняется к мужу и кладет голову ему на плечо, Йонас нежным жестом гладит ее руку. И от этого мне становится больно, в сердце колет, в висках стучит и голос невольно хрипит, пару раз срывается.
Но я беру себя и свои эмоции в руки.
— Спасибо, — произношу я в микрофон, закончив петь. Оборачиваюсь на музыкантов и киваю им в знак благодарности. А затем гордо и плавно спускаюсь со сцены.
У столика четы Лейтовичей останавливаюсь и добродушно произношу:
— Поздравляю вас с праздником.
У Йонаса и его жены сегодня годовщина свадьбы. Двадцать лет они вместе. Я старше их семейной жизни всего на три года.
— Спасибо, Бэллочка, — кивает Анна. — Вы чудесно пели. Впрочем, как всегда.
— Ништяк, — соглашается с матерью Томас. — Только вот песня древняя. Исполнишь что-нибудь по-современней?
— Конечно, — улыбаюсь я старшему отпрыску Йонаса, после чего смотрю на него самого.
Во взгляде злость. Он не любит, когда я к его семье приближаюсь. Но как тут не приблизиться? Раз уж он сам нас сталкивает на одной территории. Провоцирует. Знал же, что сегодня я выступаю. Знал же, что я их семейную идиллию увижу. Так чего тогда сейчас злостью в меня метает?
— Приятного вечера, — снова улыбаюсь и отхожу от столика.