Не может быть мёртв
Шрифт:
— Отчасти, — отважился он, интуитивно догадавшись, что она ждёт от него ответа.
— Она, как и я, была студенткой. Элис Уоттс — так её звали.
— Это он вам сказал?
Она покачала головой.
— Об этом я узнала из писем. Её писем. Он прятал их в ящике стола у себя в кабинете. Вечность прошла, прежде чем я на них наткнулась — целый ворох. Читать не перечитать.
— Она жила в Анструтере?
Имоджен Вернал снова уставилась в окно.
— Она изучала политику и философию в Сент-Эндрюсе. Фрэнсис выступал с очередной речью перед студентами, а после занятий она подкараулила его. Полагаю, она была одной из его поклонниц. — Её голос упал почти до шёпота. — Я никому о ней не рассказывала.
— Даже Чарльзу Мангольду?
Она покачала головой.
— Следовательно, Алану Картеру тоже о ней ничего не было известно?
— И всё же Чарльз наверняка о ней знал, — задумчиво проговорила она. — Они как-никак были друзьями. А мужчины иногда делятся друг с другом своими секретами. За кружкой пива или стаканом виски… Ну, вы меня понимаете.
Фокс согласился, что у мужчин, как правило, так и бывает. В комнате заметно похолодало; самое время было задёрнуть тяжёлые, свисающие до пола гардины и включить газовый обогреватель.
— Я искренне хочу поблагодарить вас за то, что вы уделили мне время и были так откровенны со мной, — сказал Фокс, — и надеюсь, что эта встреча не последняя…
Однако вдова Вернала решила, что разговор ещё не закончен.
— Знаете, в какой-то момент я решилась её разыскать, — продолжала она. — Я почувствовала, что должна её увидеть — не для того, чтобы поговорить с ней, нет, просто увидеть. Адрес я узнала из её же писем. Но когда я пришла по указанному адресу, выяснилось, что накануне она поспешно собрала вещи и уехала. В университете мне сказали, что она бросила учёбу посреди учебного года. — Она немного помолчала. — Так что, возможно, она и вправду любила его.
— И вы до сих пор храните её письма, миссис Вернал?
Она кивнула.
— Я всё гадала, спросите вы меня об этом или нет. — Она перегнулась через подлокотник кресла и вытащила откуда-то пачку писем в конвертах. На конвертах не было ни марок, ни адресов. Стало быть, их отдавали непосредственно в руки.
Фокс повертел в руках пачку, не вскрывая её.
— Вы держали их наготове, — сказал он. — Почему я первый, кому вы о них рассказали?
Она улыбнулась.
— Вы настояли на том, чтобы наша беседа должна состояться с глазу на глаз, — объяснила она. — Вы выдержали натиск Чарльза. Всё это, с моей точки зрения, указывает на определённый… склад характера.
— Скажите, до вас в то время доходили определённого рода слухи? — отважился наконец Фокс. — В газетах намекали, что вы якобы меняли любовников как перчатки, и быть может, один из них…
— Не верьте не единому слову, — решительно заявила она. — Фрэнсис был моей первой и последней любовью, он до сих пор ею остаётся. Всего хорошего, инспектор. Спасибо, что зашли. — Она вдруг резко замолчала и о чём-то задумалась. — Вы тут спрашивали меня, кто убил Фрэнсиса. В каком-то смысле, полагаю, мы все его убили. А если бы я держала пари, то, не раздумывая, сделала бы ставку на вашего брата.
— Вы имеете в виду полицию?
— Полицию, контрразведку — вы лучше меня в этом разбираетесь. Судите сами: человек, которого нанял Чарльз, погиб при невыясненных обстоятельствах. Так что мой вам совет, инспектор: не теряйте бдительности.
— Как вы думаете, зачем Мангольд вообще его нанял?
— По-моему, я уже ответила на этот вопрос. А как выдумаете, зачем?
— Чтобы, пока вы оба ещё живы, пролить свет на тайну гибели вашего мужа…
Она обдумала его ответ, потом медленно покачала головой.
— Едва ли.
— Хорошо. Другие причины?
— Чарльз хочет втоптать в грязь имя Фрэнсиса, чтобы самому возвыситься в моих глазах.
— Вы хотите сказать, что он поставил себе целью доказать, что ваш муж пособничал террористам и изменял вам направо и налево?
Она слабо улыбнулась.
— Чарльз надеется, что, лёжа на смертном одре, я образумлюсь: отрекусь от Фрэнсиса и прижму Чарльза к своей иссохшей груди — в буквальном или переносном смысле, как вам угодно.
— Лично мне с трудом в это верится.
— Пожалуйста, не поймите меня превратно: всё это время Чарльз был мне хорошим другом, любящим и преданным.
— Но без той взаимности, на которую он рассчитывал?
— Да.
— И вашу девичью фамилию в название своей фирмы он внёс…
— Отчасти из-за неразделённой любви ко мне, — согласилась она. — По-вашему, это должно мне льстить?
Фокс промолчал, не зная, как ответить на этот вопрос. Покидая просторную, скупо меблированную гостиную, он мог видеть отражение миссис Вернал в тёмном окне — как и она его.
В ту ночь Фокс лежал в постели без сна и размышлял об Имоджен Вернал. Она отказалась от химиотерапии, но не утратила интереса к жизни. Она до сих пор любит своего мужа и любима Чарльзом Мангольдом. Фокс мысленно полюбопытствовал, на какие деньги живёт вдова — родительское наследство? Деньги, оставленные мужем? Или же услуги Эйлин Карпентер и всё остальное оплачивает Мангольд? Фокс подумал о своём отце, отчаянно борющемся со старческим слабоумием, о регулярных визитах сына и дочери, о поездках на взморье в Портобелло, о растаявшем мороженом у него на подбородке, пока кто-нибудь не достанет носовой платок…
Письма Элис Уоттс Фрэнсису Верналу были больше похожи на эссе — пространные, невразумительные, с явной политической окраской. Были там и проблески эмоций, но никаких цветистых фраз, пронзённых стрелой сердечек на полях, отпечатков напомаженных губ на последней странице. Фокс так и не смог определить, ответил ли ей Вернал хотя бы на одно из этих писем. Одно было ясно: в Анструтере он бывал часто, хотя ни на одном письме не была проставлена дата. Судя по некоторым событиям того времени, упомянутым в письмах, она писала их где-то между 1984 и 1985 годами.