Не наша сказка
Шрифт:
— Я… как…
— Как можно не заметить беременность? – Резкий голос шута немного привел меня в чувство. – Не знаю. Вставай!
— А где Тадеуш? – спохватилась я.
— Хочешь с ним проститься? У тебя есть две секунды.
Тело будто сковало. Это уже было слишком.
— Что ты сказал?.. – я уже не говорила – сипела, как пожилой курильщик.
— Я сказал, прощайся, давай, и пошли. Переживать потом будем. – Патрик заговорил тише и мягче. Я никак не могла заставить себя посмотреть.
— Давно?..
—
Ну и все тогда. Куда теперь спешить…
Я плюхнулась обратно в грязь. Навалилась тяжкая апатия, будто меня в могилу закопали. У меня был ребенок… теперь его нет. Охотнику тоже конец. Некуда спешить.
Пусть теперь Дольгар меня найдет и повесит на воротах. Скорее бы сдохнуть… я больше не выдержу. Все.
И тут Патрик отвесил мне такую затрещину, что голова загудела. Я будто очнулась. Но больше, чем повернуть эту самую голову в его сторону, не смогла.
— Будешь молчать и лежать тут, дожидаясь, пока прирежут? – поинтересовался шут. Я с трудом разомкнула губы.
— Лишь бы поскорее. Уходи.
Патрик уселся рядом.
— Я тут, вообще-то, тебя спасаю, – напомнил он.
— Ты все сделал. Можешь идти.
— А ты останешься здесь.
— Останусь.
Шут вздохнул.
— Ну, хочешь, я тебя убью? Все гуманнее, чем Дольгар.
— Хочу.
— Ответ неверный! – разозлился Патрик. – Ты так хочешь умереть?
— Мне все равно. – Я и шагу-то не в состоянии сделать, о чем он толкует?..
— Так, значит, все это напрасно, – медленно отчеканил шут. – Значит, зря мы все старались. И Олькмер зря погиб…
— Олькмер?! – Имя пробилось сквозь вязкое ледяное болото, и я будто вынырнула из топи. Даже приподнялась. Шут невозмутимо кивнул и подсунул руку под подбородок, ничуть не беспокоясь о том, что сидит в грязи и камышах.
— Ты полагаешь, Дольгар оставил его в живых после того, как он помог нам сбежать? Значит, его смерть была напрасной. И Тадеуш напрасно погиб. А уж твоей семье, о которой ты все силишься вспомнить, и подавно не на что надеяться.
Слезы побежали из глаз, я их сморгнула, но помотала головой.
— Да я и встать-то не смогу.
— Сможешь. – Патрик поднялся и протянул руку. Смешно. Как он меня поднимет? – Ну?
Да мне бы столько упрямства! Далась я ему! Странный какой – и чего, спрашивается, уперся?! Жизнью он тут рискует! Чего и кого ради?!..
— Да ну тебя!.. – окончательно разревелась я, и все-таки села, упираясь руками в скользкий ил. – Привязался…
— И не отвяжусь, пока не встанешь, – спокойно заверил шут.
Нет, ну, что тут прикажете делать?!
Я, сцепив зубы, выпрямилась. Никуда идти я не собиралась. И с ним – тем более. Из-за меня уже двое погибли – хватит. Теперь Патрику придется уйти, а я его только тормозить буду. После всего, что
Смерти я почему-то не боялась. Напротив, ждала, что она принесет облегчение, конец боли – как физической, так и душевной. Смерть, она, вообще, дама гуманная – исцеляет навсегда любые раны. А вот, расставаться с шутом отчего-то не хотелось.
Нет, раскисать нельзя. Нельзя – и все тут.
Я ухватила Патрика за плечо и медленно отчеканила, прямо глядя ему в глаза и не надеясь, честно говоря, его убедить:
— Ты уйдешь, а я останусь.
— Ни фига ты размечталась, – в тон мне отозвался шут, сходу попав в ритм. Нет, эта его стихотворно-сатирическая манера… еще немного – и я не выдержу, вцеплюсь в него, потому что все-таки больше не могу. Силы кончились! Вцеплюсь – и тогда нас убьют обоих.
— Уходи, Патрик. – И только тут осознав полностью, что прощаюсь-то, собственно, навсегда с единственным другом, я, поддавшись порыву, подалась вперед и – быстро поцеловала его в губы.
Вспыхнуло.
Неведомая сила будто толкнула меня в грудь – и я шлепнулась обратно в свою уютную грязь. А когда открыла глаза и поднялась снова, беспокоясь за Патрика – шута рядом не оказалось.
— Черт! – вскрикнул смутно знакомый голос – сильный, приятный баритон, совершенно непохожий на хриплый голос Патрика. Догнали! вспыхнула мысль, и я вскочила. – Да не брызгай в глаза!..
Человек напротив тихо выругался и приподнялся.
— То целуешь, то дерешься. Ты уж определись, княжна. Хотя, учитывая, что минуту назад ты собиралась помирать, я с радостью могу назвать эту динамику положительной.
— Так ты… – я путалась в словах, мыслях и предположениях. Оружия у него не было – значит, это не господинов ратник. Он был одет в мокрую рубаху, штаны и сапоги на шнуровке. – Ты откуда взялся?! А где Патрик?!
— Ты чего, головой, что ли, стукнулась? – удивленно и с некоторым раздражением осведомился нежданный собеседник, поднимая взгляд. – В любом случае, я рад, что ты вспомнила человеческую речь. Пошли уже отсюда, наконец, пока Дольгар нам головы не поотрывал.
Он поднялся и легко вздернул меня на ноги.
— Ты… – Может, это сон такой?.. – Ты кто?! Ты откуда взялся?
Он вздрогнул – и вдруг поднял обе руки. Предельно внимательно оглядел их. Потом распахнул глаза и осмотрел себя со всех сторон.
Я, в свою очередь, тоже его разглядывала. В темноте не различались детали – но общие черты вполне виделись. Он был выше меня на голову. Крепкий и сильный, под мокрой одеждой ясно просматривалось гармонично развитое тело. Густые прямые волосы рассыпались по спине и плечам, выбившись из-под шнурка, некогда, по всему, стягивающего их в хвост. А потом он поглядел на меня.