Не оглядывайся!
Шрифт:
Лара растерялась. С одной стороны она сейчас выступала, как проситель и ей не отказали, с другой, она боялась, что эти люди с тонким музыкальным слухом сразу поймут, что здесь что-то не так и что они уже слышали ее исполнение. Помолчав, все же решилась. Почему же она должна все время бояться, что ее узнают? Надо привыкать к тому, что вероятнее всего в этом облике она будет находиться долгое время, если не всегда. Теперь-то, после работы во дворце, представления королю и высшему обществу, а также школе, она обязана смириться и жить нормальной жизнью уродливого человека.
– А как же другие, те, кто на самом деле таким уродились? Каково им жить? – думала она иногда, вздыхая и хмурясь, всякий раз глядя на свое отражение в зеркале, - Ведь как-то живут и даже радуются жизни. И мне придется.
Лара кивнула.
– Согласна. Покажите инструмент.
Фелис от радости хлопнул в ладоши и подставил свой локоть. И этот жест был ей знаком. Она улыбнулась и прошла с ним в зал, где, когда-то, выступала впервые, и где ее услышал король. Взошла на сцену, села на подставленную банкетку, пробежала по клавишам.
– Что исполнить для вас? – обратилась она к уже собравшимся зрителям.
Услышав новость о королевской исполнительнице, многие прибежали послушать ее игру.
– Все что хотите, баронесса, - откликнулся Фелис, усаживаясь удобнее в кресло зрительного зала.
За его спиной устраивались знакомые и незнакомые преподаватели, работники школы. Всем интересна была знаменитая королевская музыкантша, и им хотелось поглазеть на нее. Слухи ползли по столице не только о ее игре, но и об удивительном уродстве.
Лара задумалась и пробежала пальцами по клавишам.
Вальс цветов Шопена влился в зал и отразился на лицах слушателей. Они сидели затаив дыхание. Абсолютная тишина и только звуки рояля, нарушали ее. Лара играла легко и свободно, и мелодия лилась прямо в души зрителей. Недаром ее называют «мелодией рая». Очарование музыки и исполнения не закончилась и тогда, когда Лара опустила руки на колени и поглядела в зал. Она поняла его молчание и встала. И тут же вскочили все и раздались овации и крики «неподражаемо» и «спасибо». Девушка кланялась и улыбалась. Они оценили ее игру, и это было вдвойне приятно, так как это была оценка коллег. А это дорогого стоит. Рукоплесканиями они сопровождали Лару и тогда, когда она шла к директору и тогда, когда выходила из здания. Даже прохожие начали останавливаться с удивлением, глядя на выстроившихся на лестнице, хлопающих преподавателей. Лара, махнув рукой еще раз, села в экипаж и тронулась в путь, вспоминая с улыбкой, слова Фелиса.
– Если бы не ваши внешние данные, то я бы подумал, что вы та Лара, которую я знал, и которая была также талантлива, как и вы, баронесса. Но она пропала после определенных событий и где сейчас не знаю. А жаль. Вам было бы интересно ее послушать. Ну, очень похоже играете.
Лара понимала, что слухи о ней уже ползут по столице и теперь, после представления в школе, будут муссироваться еще больше. Вероятно, ей придется побывать и на балах и участвовать в концертах, и там могут присутствовать не только друзья, но и враги. Не всем же понравилось ее быстрое продвижение в известности и присвоении титула, и как считали некоторые, незаслуженно. И Лара готовилась к войне, войне тайной и опасной. Зависть – это самый ужасный грех из всех существующий, несущий в себе горе и слезы.
А пока она отослала приглашение мальчику Анту и репетировала произведения местных композиторов, как и просил король. Скоро должен состояться бал в честь завершения боевых действий с цидри. Одноглазые великаны подписали контракт на десять лет мира и выплатили контрибуцию за вторжение на территории драконов.
Лара ждала приезда Модруса и своей булавки. Она была в приподнятом настроении, когда ее вызвали в канцелярию короля. Там она получила послание и небольшую коробочку от своего отца – барона Модруса. В письме он извинялся за молчание и невозможность приезда, а в коробочке подарок ей на день рождения, который вскоре состоится. Лара погрустнела, что не сможет это отметить со своим отцом, но вскрыв подарок, схватила булавку. Дрожащими пальцами она проткнула им свой палец и капнула капельку крови на камень. Он вспыхнул и замер. Теперь булавка была ее иллюзией и тут же воткнула его в нижнюю сорочку, что соприкасалась с кожей. Резко почувствовала изменение своего тела. Руки, пальцы, плечи стали прежними, ее, родными, и лицо, при взгляде в зеркало, было таким, каким она привыкла видеть его каждый раз, в течение своих тридцати лет. Она гладила его пальцами и слезы радости катились по щекам.
– Наконец-то, - улыбалась она, вытирая их, - наконец мое лицо.
Девушка не могла наглядеться на себя в зеркало, любуясь своим отражением. Потом встала и закружилась по комнате, смеясь от радости. Села на диван спальни и налила в бокал вино. Подошла к зеркалу.
– За тебя, мой дорогой образ, - прошептала она, прикоснувшись к стеклу, и выпила до дна.
Потом налила еще и вновь чокнулась с изображением, где улыбалась белокурая голубоглазая девушка с розовыми губами и белоснежными ровными зубками. Лара смотрела и не могла насмотреться, пока не услышала стук в дверь и голос горничной.
– Госпожа баронесса, к вам гости.
Лара, с сожалением, выдернула булавку и положила назад в коробочку, которую убрала в сейф, дверцу которого только она, или сам хозяин, могли открыть магическим ключом, где была капля крови самой Лары. Вновь посмотрев на себя и поправив жиденькие волосы, она вздохнула и пригласила войти.
– Кто там еще? – присела она на прежнее место и взяла бокал.
– Там к вам пришли из дворца. Говорят, что по важному делу.
– Пришли из дворца? И сколько их? – удивилась Лара.
– Много, - горничная улыбнулась, сделав большие глаза.
– Интересно, - хмыкнула Лара, - Приглашай в гостиную. Я скоро спущусь.
Она сошла по лестнице вниз и попала в объятия старого дирижера. За его спиной, толпа из королевских музыкантов, издала дикий вопль - «Поздравляем с днем рождения!»
Лара опешила. Она не ждала гостей и не была к этому готова, о чем и поведала присутствующим. Винсент успокоил ее, и пригласил во дворец от имени всего оркестра и даже короля. Услышав это, Лара взволновалась.
– А как же ей теперь выглядеть? Может быть, все же показаться ему и рассказать обо всем? – думала она, надевая новое платье, специально сшитое для этого случая, так как хотела показаться в нем своему отцу, Модрусу и с ним отпраздновать этот свой тридцатый год.
Светлое-золотистое, с широкой юбкой и узким лифом, с открытой шеей и оголенными руками, она шила его под свой прежний облик и, поглядев на себя в зеркало, расплакалась – этот наряд никак не подходил уродине с жабьим лицом и серой кожей. В отчаянии, Лара упала на кровать и заплакала. Услышав голос прислуги, что ее ждут, она закинула его в сундук и надела первое, попавшееся на глаза. Оно было темно-синим с глухим воротом и длинными рукавами. Подложенное плечо выбросила и вышла так, как и увидела себя в зеркале – припухшие маленькие глаза, перекошенные узкие губы, косая линия плеч.